2651 Фонвизин Д. И. Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке
Скажи, Шумилов, мне: на что сей создан свет? И как мне в оном жить, подай ты мне совет. Любезный дядька мой, наставник и учитель, И денег, и белья, и дел моих рачитель!
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Скажи, Шумилов, мне: на что сей создан свет? И как мне в оном жить, подай ты мне совет. Любезный дядька мой, наставник и учитель, И денег, и белья, и дел моих рачитель!
В больные наши дни, в дни скорби и сомнений, Когда так холодно и мертвенно в груди, Не нужен ты толпе - неверующий гений, Пророк погибели, грозящей впереди.
Скучают после кутежа. А я как веселюсь – не чаешь! Ты – господин, я – госпожа, А главное – как ты, такая ж!
Наскуча век желаньями терзаться, Препятством чтя их к благу моему, Сжал сердце я и волю дал уму, Чтобы от них навеки отвязаться.
Утихла брань племен: в пределах отдаленных Не слышен битвы шум и голос труб военных; С небесной высоты, при звуке стройных лир, На землю мрачную нисходит светлый Мир.
Почернел, искривился бревенчатый мост, И стоят лопухи в человеческий рост, И крапивы дремучей поют леса, Что по ним не пройдёт, не блеснёт коса.
Как не стыдно! Ты, такой не робкий, Ты, в стихах поющий новолунье, И дриад, и глохнущие тропки, – Испугался маленькой колдуньи!
A son amant Eglé sans resistance Avait cédé – mais lui pale et perclus Se déménait – enfin n'en pouvant plus Tout essouflé tira… sa révérance, —
Это и много и мало. Это и просто и тёмно. Та, что была вероломной, За́ вечер – верная стала.
Пучкова, право, не смешна: Пером содействует она Благотворительным газет недельных видам, Хоть в смех читателям, да в пользу инвалидам.
Тихо замер последний аккорд над толпой, С плачем в землю твой гроб опустили; Помолились в приливе тоски над тобой, Пожалели тебя и забыли...
Всё пленяет нас в Эсфири: Упоительная речь, Поступь важная в порфире, Кудри черные до плеч,
Критон, роскошный гражданин Очаровательных Афин, Во цвете жизни предавался Всем упоеньям бытия.
Милые спутники, делившие с нами ночлег! Версты, и версты, и версты, и черствый хлеб… Рокот цыганских телег,
Дружить со мной нельзя, любить меня — не можно! Прекрасные глаза, глядите осторожно! Баркасу должно плыть, а мельнице — вертеться.
Счастлив ты в прелестных дурах, В службе, в картах и в пирах; Ты St.-Priest в карикатурах,
Всему внимая чутким ухом, – Так недоступна! Так нежна! – Она была лицом и духом Во всем джигитка и княжна.
Пока супруг тебя, красавицу младую, Между шести других еще не заключил, — Ходи к источнику могил И черпай воду ключевую,
Сядешь в кресла, полон лени. Встану рядом на колени, Без дальнейших повелений.
Други его – не тревожьте его! Слуги его – не тревожьте его! Было так ясно на лике его: Царство мое не от мира сего.
Сегодня я по утру дома И жду тебя, любезный мой. Приди ко мне на рюмку рома, Приди – тряхнем мы стариной.
Н.П.Г. – в память наших лесов Лес: сплошная маслобойня Света: быстрое, рябое,
Не поцеловали – приложились. Не проговорили – продохнули. Может быть – Вы на земле не жили, Может быть – висел лишь плащ на стуле.
Вот Хвостовой покровитель, Вот холопская душа, Просвещения губитель, Покровитель Бантыша!
Ты дал нам мужества – На сто жизней! Пусть земли кружатся, Мы – недвижны.
От вас узнал я плен Варшавы. <...> Вы были вестницею славы И вдохновеньем для меня.
Ветер злобно тучи гонит, Плещет дождь среди воды. «Где же, где же, — ветер стонет, — Отражение звезды?»
Мальчик к губам приложил осторожно свирель, Девочка, плача, головку на грудь уронила… – Грустно и мило! – Скорбно склоняется к детям столетняя ель.
Сердце дремлет, но сердце так чутко, Помнит все: и блаженство, и боль. Те лучи догорели давно ль? Как забыть тебя, грустный малютка,
I Чума явилась в наш предел; Хоть страхом сердце стеснено, Из миллиона мертвых тел
Опять увенчаны мы славой, Опять кичливый враг сражен, Решен в Арзруме спор кровавый. В Эдырне мир провозглашен.
An die hellen Fenster kommt er gegangen Und schaut in des Zimmers Raum; Die Kinder alle tanzten und sangen Um den brennenden Weihnachtsbaum.
Править тройкой и гитарой Это значит: каждой бабой Править, это значит: старой Брагой по башкам кружить!
Да с этой львиною Златою россыпью, Да с этим поясом, Да с этой поступью, –
Не знали долго ваши взоры, Кто из сестер для них «она»? Здесь умолкают все укоры, – Ведь две мы. Ваша ль то вина?
Голубей над крышей вьется пара, Засыпает монастырский сад. Замечталась маленькая Сара На закат.
Ты тогда дышал и бредил Кантом. Я тогда ходила с красным бантом. Бриллиантов не было и <франтов> . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Нет возврата. Уж поздно теперь. Хоть и страшно, хоть грозный и темный ты, Отвори нам желанную дверь, Покажи нам заветные комнаты.
С этой горы, как с крыши Мира, где в небо спуск. Друг, я люблю тебя свыше Мер – и чувств.
Зачем, Елена, так пугливо, С такой ревнивой быстротой, Ты всюду следуешь за мной И надзираешь торопливо
Как в сумерки легко дышать на берегу! Померкли краски дня, картины изменились; Ряды больших стогов, стоящих на лугу, Туманом голубым, как дымкою, покрылись.
Над ними древность простирает длани, Им светит рок сияньем вещих глаз, Их каждый миг – мучительный экстаз. Вы перед ними – щепки в океане!
Попутный веет ветр. – Идет корабль, — Во всю длину развиты флаги, вздулись Ветрила все, – идет, и пред кормой Морская пена раздается. – Многим
"Хоть впрочем он поэт изрядный, Эмилий человек пустой". – "Да ты чем полон, шут нарядный? А, понимаю: сам собой:
Отмыкала ларец железный, Вынимала подарок слезный, – С крупным жемчугом перстенек, С крупным жемчугом.
Я жизнь свою в деревне встретил, Среди ее простых людей. Но больше всех на белом свете Любил мальчишкой лошадей.
Когда на поклоненье Ходил я в древний Пафос, Поверьте мне, я видел В уборной у Венеры
Бо́роды – цвета кофейной гущи, В воздухе – гул голубиных стай. Черное око, полное грусти, Пусто, как полдень, кругло, как рай.
Вечерний, медленный паук В траве сплетает паутину, — Надежды знак. Но, милый друг, Я взора на него не кину.
Чудный сон мне бог послал — С длинной белой бородою В белой ризе предо мною Старец некой предстоял
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.