2701 Лермонтов М. Ю. О, как прохладно и весело нам...
О, как прохладно и весело нам Вечером плыть по заснувшим волнам. Солнце погасло в туманной дали, Звезды лампады ночные зажгли.
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
О, как прохладно и весело нам Вечером плыть по заснувшим волнам. Солнце погасло в туманной дали, Звезды лампады ночные зажгли.
Т<уманский><?>, Фебу и Фемиде Полезно посвящая дни, Дозором ездит по Тавриде И проповедует Парни.
В тяжелой мантии торжественных обрядов, Неумолимая, меня не встреть. На площади, под тысячами взглядов, Позволь мне умереть.
Друзья мои! Родное триединство! Роднее чем в родстве! Друзья мои в советской – якобинской – Маратовой Москве!
– Марина! Спасибо за мир! Дочернее странное слово. И вот – расступился эфир Над женщиной светлоголовой.
Ты с детства полюбила тень, Он рыцарь грезы с колыбели. Вам голубые птицы пели О встрече каждый вешний день.
Плохо сильным и богатым, Тяжко барскому плечу. А вот я перед солдатом Светлых глаз не опущу.
Не разлучай меня с горючей болью, Не покидай меня, о дума-мука Над братским горем, над людским бездольем!
Напрасно ахнула Европа, Не унывайте, не беда! От п<етербургского> потопа Спаслась П.<олярная> З.<везда>.
Менко Вуич грамоту пишет Своему побратиму: "Берегися, Черный Георгий, Над тобой подымается туча,
Нет! Еще любовный голод Не раздвинул этих уст. Нежен – оттого что молод, Нежен – оттого что пуст.
Коптилки мигающий пламень. Мы с Диккенсом в доме одни. Во мраке горят перед нами больших ожиданий огни.
Срок исполнен, вожди! На подмостки Вам судеб и времен колесо! Мой удел – с мальчуганом в матроске Погонять золотое серсо.
Желал бы быть твоим, Семенова, покровом, Или собачкою постельною твоей, — Или поручиком Барковым. — Ах, он поручик! ах, злодей!
Обидел и обошел? Спасибо за то, что – стол Дал, стойкий, врагам на страх Стол – на четырех ногах
И тучи оводов вокруг равнодушных кляч, И ветром вздутый калужский родной кумач, И посвист перепелов, и большое небо, И волны колоколов над волнами хлеба,
…Так, не дано мне ничего, В ответ на праздник, мной даваем. Так яблоня – до одного Цветы раздаривает маем!
Се Маккавей-водопийца кудрявые речи раскинул, как сети; Злой сердцелов! ожидает добычи, рекая <?>в пустыне, Сухосплетенные мышцы расправил и, корпий Вынув клоком из чутких ушей, уловить замышляет
И на театре, как на сцене света, Мы не выходим из балета, Захочется ль кому К честям и званиям пробить себе дорогу,
Не по нраву я тебе – и тебе, И тебе еще – и целой орде. Пышен волос мой – да мало одёж! Вышла голосом – да нрав нехорош!
Питомец мод, большого света друг, Обычаев блестящий наблюдатель, Ты мне велишь оставить мирный круг, Где, красоты беспечный обожатель,
Чтобы край земной не вымер Без отчаянных дяде́й, Будь, младенец, Володимир: Целым миром володей!
Там на брегу, где дремлет лес священный, Твое я имя повторял; Там часто я бродил уединенный И в даль глядел… и милой встречи ждал.
До первой звезды (есть ли звезды еще? Ведь все изменяет тайком!) Я буду молиться – кому? – горячо, Безумно молиться – о ком?
В Академии наук Заседает князь Дундук. Говорят, не подобает Дундуку такая честь;
Here's a health to thee, Mary. Пью за здравие Мери, Милой Мери моей.
Примите новую тетрадь, Вы, юноши, и вы, девицы, — Не веселее [ль] вам читать Игривой Музы небылицы,
Жидкий звон, постный звон. На все стороны – поклон. Крик младенца, рев коровы.
Эллеферия, пред тобой 3атми<лись> прелести другие, Горю тобой, я<?> [вечно] [твой]. Я твой на век, Эллеферия!
На это скажут мне с улыбкою неверной: Смотрите, вы поэт уклонный, лицемерный, Вы нас морочите – вам слава не нужна, Смешной и суетной Вам кажется она;
Царей потомок Меценат, Мой покровитель стародавный, Иные колесницу мчат В ристалище под пылью славной
Я видел вас, я их читал, Сии прелестные созданья, Где ваши томные мечтанья Боготворят свой идеал.
Он был в краю святом, На холмах Палестины. Стальной его шелом Иссекли сарацины.
В роще карийской, любезной ловцам, таится пещера, Стройные сосны кругом склонились ветвями, и тенью Вход ее заслонен на воле бродящим в извивах Плющем, любовником скал и расселин. С камня на камень
Высоко́ мое оконце! Не достанешь перстеньком! На стене чердачной солнце От окна легло крестом.
Покойник Клит в раю не будет: Творил он тяжкие грехи. — Пусть бог дела его забудет, Как свет забыл его стихи!
Гроза шумит в морях с конца в конец. Корабль летит по воле бурных вод, Один на нем спокоен лишь пловец, Чело печать глубоких дум несет,
Придет ужасный [час]… твои небесны очи Покроются, мой друг, туманом вечной ночи, Молчанье вечное твои сомкнет уста, Ты навсегда сойдешь в те мрачные места,
За Netty сердцем я летаю В Твери, в Москве — И
Остаться без носу — наш Маккавей боялся, Приехал на воды — и с носом он остался.
Французских рифмачей суровый судия, О классик Депрео, к тебе взываю я: Хотя постигнутый неумолимым роком В своем отечестве престал ты быть пророком,
Хотя стишки на именины Натальи, Софьи, Катерины Уже не в моде, может быть: Но я, ваш обожатель верный,
Сто лет минуло, как тевтон В крови неверных окупался; Страной полночной правил он. Уже прусак в оковы вдался,
Прости, украинской мудрец, Наместник Феба и Приапа! Твоя соломенная шляпа Покойней, чем иной венец;
Благословен твой подвиг новый, Твой путь на север наш суровый, Где кратко царствует весна, [Но где Гафиза и Саади]
Я не рожден святыню славословить, Мой слабый глас не взыдет до небес; Но должен я вас ныне приготовить К услышанью Йоанниных чудес.
Павлиньим хвостом распущу фантазию в пестром цикле, душу во власть отдам рифм неожиданных рою. Хочется вновь услыхать, как с газетных столбцов зацыкали
Это пеплы сокровищ: Утрат, обид. Это пеплы, пред коими В прах – гранит.
С. Э. Тот – вздохом взлелеянный, Те – жестоки и смуглы.
Ma cousine, Je mʼincline A genoux à cette place!
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.