1901 Цветаева М. И. Он был синеглазый и рыжий…
Костюмчик полинялый Мелькает под горой. Зовет меня на скалы Мой маленький герой.
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Костюмчик полинялый Мелькает под горой. Зовет меня на скалы Мой маленький герой.
Графиня Эмилия — Белее чем лилия, Стройней ее талии На свете не встретится.
Детство: молчание дома большого, Страшной колдуньи оскаленный клык; Детство: одно непонятное слово, Милое слово «курлык».
Нет ни в чем вам благодати, С счастием у вас разлад: И прекрасны вы не к стати. И умны вы не в попад.
Восстань, о Греция, восстань. Недаром напрягала силы, Недаром потрясала брань Олимп и Пинд и Фермопилы.
Благодарю, о Господь, За Океан и за Сушу, И за прелестную плоть, И за бессмертную душу,
В седину – висок, В колею – солдат, – Небо! – морем в тебя окрашиваюсь. Как на каждый слог –
Заповедей не блюла, не ходила к причастью. – Видно, пока надо мной не пропоют литию, – Буду грешить – как грешу – как грешила: со страстью! Господом данными мне чувствами – всеми пятью!
Свершилось. Рок рукой суровой Приподнял завесу времен. Пред нами лики жизни новой Волнуются, как дикий сон.
Меж нами – десять заповедей: Жар десяти костров. Родная кровь отшатывает, Ты мне – чужая кровь.
Es muss wieder mal sein. Also: Ich steige hinein In zirka zwei Kubikmeter See. Bis übern Bauch tut es weh.
В уме своем я создал мир иной И образов иных существованье; Я цепью их связал между собой, Я дал им вид, но не дал им названья;
Вертоград моей сестры, Вертоград уединенный; Чистый ключ у ней с горы Не бежит запечатленный.
Ты знал ли дикий край, под знойными лучами, Где рощи и луга поблекшие цветут? Где хитрость и беспечность злобе дань несут? Где сердце жителей волнуемо страстями?
Как звезды меркнут понемногу В сияньи солнца золотом, К нам другу друг давал дорогу, Осенним делаясь листом,
Здорово, Юрьев имянинник! Здорово, Юрьев лейб-улан! Сегодня для тебя пустынник Осушит пенистый стакан.
Над бездной адскою блуждая, Душа преступная порой Читает на воротах рая Узоры надписи святой.
Дитя, не смею над тобой Произносить благословенья. [Ты] взором, [мирною<?> душой,] [Небесный] ангел утешенья.
Позабудь соловья на душистых цветах, Только утро любви не забудь! Да ожившей земли в неоживших листах Ярко-черную грудь!
О. М. И город весь стоит оледенелый. Как под стеклом деревья, стены, снег.
Среди зеленых воля, лобзающих Тавриду, На утренней заре я видел Нереиду. Сокрытый меж дерев, едва я смел дохнуть: Над ясной влагою – полубогиня грудь
На трудных тропах бытия Мой спутник – молодость моя. Бегут как дети по бокам
На скользком поприще Т<имковского> наследник! Позволь обнять себя, мой прежний собеседник. Недавно, тяжкою цензурой притеснен, Последних, жалких прав без милости лишен,
Из лепрозария лжи и зла Я тебя вызвала и взяла В зори! Из мертвого сна надгробий
Когда друг другу лжем, (Ночь, прикрываясь днем) Когда друг друга ловим, (Суть, прикрываясь словом)
Скажи, парнасский мой отец, Неужто верных муз любовник Не может нежный быть певец И вместе гвардии полковник?
I. И дале мы пошли – и страх обнял меня. Бесенок, под себя поджав свое копыто,
Затих утомительный говор людей, Потухла свеча у постели моей, Уж близок рассвет; мне не спится давно... Болит мое сердце, устало оно.
…Да разве об этом расскажешь В какие ты годы жила! Какая безмерная тяжесть На женские плечи легла!..
Всё тихо — полная луна Блестит меж ветел над прудом, И возле берега волна С холодным резвится лучом.
Мне нравится иронический человек. И взгляд его, иронический, из-под век. И черточка эта тоненькая у рта — иронии отличительная черта.
Когда б не смутное влеченье Чего-то жаждущей души, Я здесь остался б – наслажденье Вкушать в неведомой тиши:
Берегись! берегись! над Бургосским путем Сидит один черной монах; Он бормочет молитву во мраке ночном, Панихиду о прошлых годах.
1 Собирайтесь, ребятишки, наберите в руки книжки. Вас
С богом, в дальнюю дорогу! Путь найдешь ты, слава богу. Светит месяц; ночь ясна; Чарка выпита до дна.
Недавно я стихами как-то свистнул И выдал их без подписи моей; Журнальный шут о них статейку тиснул, Без подписи ж пустив ее, злодей.
Подруга думы праздной, Чернильница моя; Мой век разнообразный Тобой украсил я.
«Да, для вас наша жизнь действительно в тумане». Разговор 20-гo декабря 1909 Ах, вы не братья, нет, не братья!
А когда – когда-нибудь – как в воду И тебя потянет – в вечный путь, Оправдай змеиную породу: Дом – меня – мои стихи – забудь.
Покойник, автор сухощавый, Писал для денег, пил из славы.
Когда б в покорности незнанья Нас жить создатель осудил, Неисполнимые желанья Он в нашу душу б не вложил,
На плече моем на правом Примостился голубь-утро, На плече моем на левом Примостился филин-ночь.
О поэте не подумал Век – и мне не до него. Бог с ним, с громом. Бог с ним, с шумом Времени не моего!
Любимец ветреных Лаис, Прелестный баловень Киприды — Умей сносить, мой Адонис, Ее минутные обиды!
Душно! без счастья и воли Ночь бесконечно длинна. Буря бы грянула, что ли? Чаша с краями полна!
Водопадами занавеса, как пеной – Хвоей – пламенем – прошумя. Нету тайны у занавеса от сцены: (Сцена – ты, занавес – я).
А как бабушке Помирать, помирать, – Стали голуби Ворковать, ворковать.
Как быстро в поле, вкруг открытом, Подкован вновь, мой конь бежит! Как звонко под его копытом Земля промерзлая звучит!
В тихий час, когда лучи неярки И душа устала от людей, В золотом и величавом парке Я кормлю спокойных лебедей.
Les poètes ressemblent aux ours, qui se nourrissent en suçant leur patte. Inédit
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.