2351 Брюсов В. Я. Фонарики
Столетия — фонарики! о сколько вас во тьме, На прочной нити времени, протянутой в уме! Огни многообразные, вы тешите мой взгляд… То яркие, то тусклые фонарики горят.
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Столетия — фонарики! о сколько вас во тьме, На прочной нити времени, протянутой в уме! Огни многообразные, вы тешите мой взгляд… То яркие, то тусклые фонарики горят.
Льет без конца. В лесу туман. Качают елки головою: "Ах, Боже мой!" - Лес точно пьян, Пресыщен влагой дождевою.
Что за мука и нелепость Этот вечный страх тюрьмы! Нас домой зовут, а мы Строим крепость.
Есть что-то позорное в мощи природы, Немая вражда к лучам красоты: Над миром скал проносятся годы, Но вечен только мир мечты.
Не моя печаль, не моя забота, Как взойдет посев, То не я хочу, то огромный кто-то: И ангел и лев.
Не проломанное ребро – Переломленное крыло. Не расстрельщиками навылет
Всё видит, всё знает твой мудрый зрачок Сердца тебе ясны, как травы. Зачем ты меж нами, лесной старичок, Колдун безобидно-лукавый?
Иной имел мою Аглаю За свой мундир и черный ус, Другой за деньги – понимаю, Другой за то, что был француз,
Лук звенит, стрела трепещет, И клубясь издох Пифон; И твой лик победой блещет, Бельведерский Аполлон!
Поредели, побелели Кудри, честь главы моей, Зубы в деснах ослабели, И потух огонь очей.
Хочешь не хочешь – дам тебе знак! Спор наш не кончен – а только начат! В нынешней жизни – выпало так: Мальчик поет, а девчонка плачет.
Июнь. Июль. Часть соловьиной дрожи. – И было что-то птичье в нас с тобой – Когда – ночь соловьиную тревожа – Мы обмирали – каждый над собой!
От гнева в печени, мечты во лбу, Богиня верности, храни рабу. Чугунным ободом скрепи ей грудь,
Мне полюбить Вас не довелось, А может быть – и не доведется! Напрасен водоворот волос Над темным профилем инородца,
Кто из богов мне возвратил Того, с кем первые походы И браней ужас я делил, Когда за призраком свободы
Соревнования короста В нас не осилила родства. И поделили мы так просто: Твой – Петербург, моя – Москва.
Улыбнись в мое «окно», Иль к шутам меня причисли, – Не изменишь, все равно! «Острых чувств» и «нужных мыслей»
Тише, хвала! Дверью не хлопать, Слава! Стола
Вот он – гляди – уставший от чужбин, Вождь без дружин. Вот – горстью пьет из горной быстрины –
Светло-серебряная цвель Над зарослями и бассейнами. И занавес дохнёт – и в щель Колеблющийся и рассеянный
Унылой колокола звон В вечерний час мой слух невольно потрясает, Обманутой душе моей напоминает И вечность, и надежду он.
(Кто найдёт Одолень-траву, тот вельми себе талант обрящет на земле. Народный Травник.) Одолень-трава,
Бог – прав Тлением трав, Сухостью рек, Воплем калек,
Продаю! Продаю! Продаю! Поспешайте, господа хорошие! Золотой товар продаю, Чистый товар, не ношенный,
Мало ада и мало рая: За тебя уже умирают. Вслед за братом, увы, в костер –
Муза-сестра заглянула в лицо, Взгляд ее ясен и ярок. И отняла золотое кольцо, Первый весенний подарок.
Eine Wiese singt. Dein Ohr klingt. Eine Telefonstange rauscht.
Настанет день, давно-давно желанный: Я вырвусь, чтобы встретиться с тобой, Порву оковы фальши и обмана, Наложенные низостью людской,
Ты прав, мой друг – напрасно я презрел Дары природы благосклонной. Я знал досуг, беспечных Муз удел, И наслажденья лени сонной,
Я помню первый день, младенческое зверство, Истомы и глотка божественную муть, Всю беззаботность рук, всю бессердечность сердца, Что камнем падало – и ястребом – на грудь.
1 Недвижный страж дремал на царственном пороге, Владыка севера один в своем чертоге Безмолвно бодрствовал, и жребии земли
Взлелеянный на лоне вдохновенья, С деятельной и пылкою душой, Я не пленен небесной красотой, Но я ищу земного упоенья.
В мире, где всяк Сгорблен и взмылен, Знаю – один Мне равносилен.
Скрипнуло… В темной кладовке Крысы поджали хвосты. Две золотистых головки, Шепот: «Ты спишь?» – «Нет, а ты?»
Я ли красному как жар киоту Не молилась до седьмого поту? Гость субботний, унеси мою заботу, Уведи меня с собой в свою субботу.
Я возмужал [среди] печальных бурь, И дней моих поток, так долго мутный, [Теперь утих] [дремотою минутной] И отразил небесную лазурь.
Нежно-нежно, тонко-тонко Что-то свистнуло в сосне. Черноглазого ребенка Я увидела во сне.
Бывало в сладком ослепленье Я верил избр.<анным> душам, Я мнил – их тай<ное> рожденье Угодно (властным) небесам,
Уж вы, батальоны – Эскадроны! Сынок порожённый, Бе – ре – женый!
Мы рассуждаем про искусство. Но речь пойдет и о любви. Иначе было б очень скучно следить за этими людьми.
Сегодня, часу в восьмом, Стремглав по Большой Лубянке, Как пуля, как снежный ком, Куда-то промчались санки.
Замолкли, путаясь, пустые звуки дня, Один я наконец, всё спит кругом меня; Всё будто замерло… Но я не сплю: мне больно За день, в бездействии утраченный невольно.
И если руку я даю – То погадать – не целовать. Скажи мне, встречный человек,
Люди на душу мою льстятся, Нежных имен у меня – святцы, А восприемников за душой
(Страничка из дневника) Двадцать восьмого марта утром я вышел в кухню.
Уединение: уйди В себя, как прадеды в феоды. Уединение: в груди Ищи и находи свободу.
С.Э. Братья! В последний час Года – за русский
Песнь первая Святой монах, грехопадение, юбка Хочу воспеть, как дух нечистый Ада
Будь подобен полной чаше, [Молодых счастливый дом] — Непонятно счастье ваше, Но молчите ж обо всем.
Не возьмешь мою душу живу, Не дающуюся как пух. Жизнь, ты часто рифмуешь с: лживо, – Безошибочен певчий слух!
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.