3601 Цветаева М. И. Братья — 2. Два ангела, два белых брата…
Два ангела, два белых брата, На белых вспененных конях! Горят серебряные латы На всех моих грядущих днях.
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Два ангела, два белых брата, На белых вспененных конях! Горят серебряные латы На всех моих грядущих днях.
Глаза участливой соседки И ровные шаги старушьи. В руках, свисающих как ветки – Божественное равнодушье.
Белье на речке полощу, Два цветика своих ращу. Ударит колокол – крещусь,
Бури-вьюги, вихри-ветры вас взлелеяли, А останетесь вы в песне – белы-лебеди! Знамя, шитое крестами, в саван выцвело.
Верстами – врозь – разлетаются брови. Две достоверности розной любови, Черные возжи-мои-колеи – Дальнодорожные брови твои!
Не бесы – за иноком, Не горе – за гением, Не горной лавины ком, Не вал наводнения, –
О, кто бы нас направил, О, кто бы нам ответил? Где край, который примет Нас с нерожденным третьим?
Не растеклась еще Кровь Иисусова. Над безнапраслинкой – Времячко Бусово.
Героизму пристало стынуть. Холод статен, как я сама. Здравствуй, – белая-свет-пустыня, Героическая зима!
Волшебство немецкой феерии, Темный вальс, немецкий и простой… А луга покинутой России Зацвели куриной слепотой.
Руки заживо скрещены, А помру без причастья. Вдоль души моей – трещина. Мое дело – пропащее.
Всё выше волны, Грознее шум. Час, страха полный И гордых дум!
И не спасут ни стансы, ни созвездья. А это называется – возмездье За то, что каждый раз,
О, скромный мой кров! Нищий дым! Ничто не сравнится с родным! С окошком, где вместе горюем,
Есть колосья тучные, есть колосья тощие. Всех – равно – без промаху – бьет Господен цеп. Я видала нищего на соборной площади: Сто годов без малости, – и просил на хлеб.
Закрыв глаза – раз иначе нельзя – (А иначе – нельзя!) закрыв глаза На бывшее (чем топтаннее травка – Тем гуще лишь!), но ждущее – до завтра ж!
Дай бог, чтоб вечно вы не знали, Что значат толки дураков, И чтоб вам не было печали От шпор, мундира и усов;
С ласточками прилетела Ты в один и тот же час, Радость маленького тела, Новых глаз.
Крестили нас – в одном чану, Венчали нас – одним венцом, Томили нас – в одном плену, Клеймили нас – одним клеймом.
О, ты – из всех залинейных нот Нижайшая! – Кончим распрю! Как та чахоточная, что в ночь Стонала: еще понравься!
2 Вот он, грузов наспинных Бич, мечтателей меч!
Свет вечерний мерцает вдоль улиц, Словно призрак, в тумане плетень, Над дорогою ивы согнулись, И крадется от облака тень.
Молчи, богемец! Всему конец! Живите, другие страны! По лестнице из живых сердец Германец входит в Градчаны.
1 Я не хочу, как многие из нас, Испытывать читателей терпенье,
Вам, веселые девицы, – Не упомнил всех имен – Вам, веселые девицы, От певца – земной поклон.
И зажег, голубчик, спичку. – Куды, матушка, дымок? – В двери, родный, прямо в двери, – Помирать тебе, сынок!
На́ тебе, ласковый мой, лохмотья, Бывшие некогда нежной плотью. Всю истрепала, изорвала, – Только осталось что два крыла.
– «Переименовать!» Приказ – Одно, народный глас – другое. Так, погребенья через час, Пошла «Волошинскою горою»
Айме́к-гуару́зим – долина роз. Еврейка – испанский гранд. И ты, семилетний, очами врос В истрепанный фолиант.
Простоволосая Агарь – сижу, В широкоокую печаль – гляжу. В печное зарево раскрыв глаза,
Любимец моды легкокрылой, Хоть не британец, не француз, Ты вновь создал, волшебник милый, Меня, питомца чистых Муз, —
Отнимите жемчуг – останутся слезы, Отнимите злато – останутся листья Осеннего клена, отнимите пурпур – Останется кровь.
…Корабль затонул – без щеп, Король затанцевал в Совете, Зерна не выбивает цеп, Ромео не пришел к Джульетте,
Я знаю, я знаю, Что прелесть земная, Что эта резная, Прелестная чаша –
Всю меня – с зеленью – Тех – дрём – Тихо и медленно Съел – дом.
Не то беда, Авдей Флюгарин, Что родом ты не русский барин, Что на Парнасе ты цыган, Что в свете ты Видок Фиглярин:
Темнейшее из ночных Мест: мост. – Устами в уста! Неужели ж нам свой крест Тащить в дурные места,
Султан ярится. Кровь Эллады И резвоскачет, и кипит. Открылись грекам древни клады, Трепещет в Стиксе лютый пит.
Ударило в виноградник – Такое сквозь мглу седу́ – Что каждый кусток, как всадник, Копьем пригвожден к седлу.
Пригвождена к позорному столбу Славянской совести старинной, С змеею в сердце и с клеймом на лбу, Я утверждаю, что – невинна.
ʼТ is the clime of the East; ʼt is the land of the Sun — Can he smile on such deeds as his children have done? Oh! wild as the accents of loversʼ farewell Are the hearts which they bear, and the tales which they tell.
Бог! – Я живу! – Бог! – Значит ты не умер! Бог, мы союзники с тобой! Но ты старик угрюмый, А я – герольд с трубой.
Он вышней волею небес Рожден в оковах службы царской; Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес, А здесь он – офицер гусарской.
В тайны лесные учась проникать, Встань и послушай, как выйдешь за город, Ветреный лепет березняка, Вдумчивый шорох соснового бора.
1 Были вагоны, стали – могилы… Крытые снегом, битые вьюгой.
Счастливый юноша, ты всем меня пленил: Душою гордою и пылкой и незлобной, И первой младости красой женоподобной.
1 На скольких руках – мои кольца, На скольких устах – мои песни,
На жизнь надеяться страшась, Живу, как камень меж камней, Излить страдания скупясь: Пускай сгниют в груди моей.
Горы – турам поприще! Черные леса, Долы в воды смотрятся, Горы – в небеса.
Спеша на званый пир по улице прегрязной, Вчера был поражен я сценой безобразной: Торгаш, у коего украден был калач, Вздрогнув и побледнев, вдруг поднял вой и плач
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.