3401 Цветаева М. И. В темных вагонах…
В темных вагонах На шатких, страшных Подножках, смертью перегруженных, Между рабов вчерашних
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
В темных вагонах На шатких, страшных Подножках, смертью перегруженных, Между рабов вчерашних
Много храмов разрушил, А этот – ценней всего. Упокой, Господи, душу усопшего врага твоего.
1 Мимо иди! Это великая милость.
Масти, плоченные втрое Стоимости, страсти пот, Слезы, волосы, – сплошное Исструение, а тот
1 На бурке под тенью чинары Лежал Ахмет Ибрагим,
Юноше в уста – Богу на алтарь – Моря и песка Пену и янтарь
Самовластная слобода! Телеграфные провода! Вожделений – моих – выспренных,
На бренность бедную мою Взираешь, слов не расточая. Ты – каменный, а я пою, Ты – памятник, а я летаю.
Соратник в чудесах и бедах Герб, во щитах моих и дедов . . . . . .выше туч: Крыло – стрела – и ключ.
Монистом, расколотым На тысячу блях – Как Дзингара в золоте Деревня в ручьях.
Книгу вечности на людских устах Не вотще листав – У последней, последней из всех застав, Где начало трав
Вижу комнату парадную, Белизну и блеск шелков. Через все – тропу громадную – – Черную – к тебе, альков.
Пилигрим Аллах ли там среди пустыни Застывших волн воздвиг твердыни, Престолы ангелам своим;
Крадется к городу впотьмах Коварный враг. Но страж на башенных зубцах Заслышал шаг.
Кто покинут – пусть поет! Сердце – пой! Нынче мой – румяный рот, Завтра – твой.
Вскочила утречком с зарей. Пошла в зеленый садик свой. Пошла в зеленый садик свой
Мы ждем тебя, спеши, Бухаров, Брось царскосельских соловьев, В кругу товарищей гусаров Обычный кубок твой готов;
Ветхозаветная тишина, Сирой полыни крестик. Похоронили поэта на Самом высоком месте.
Нет! мир совсем пошел не так; Обиняков не понимают; Скажи не просто: ты дурак, — За комплимент уж принимают!
«Au moment ou je me disposais à monter l’escalier, voilá qu’une femme, envelopée dans un manteau, me saisit vivement la main et l’embrassa». Prokesh-Osten. «Mes relations avec le duc de Reichstadt». Его любя сильней, чем брата,
Надобно смело признаться, Лира! Мы тяготели к великим мира: Мачтам, знаменам, церквам, царям, Бардам, героям, орлам и старцам,
Лищин<ский> околел – отечеству беда! Князь Сергий жив еще – утешьтесь, го<спода>.
1 Ветры спать ушли – с золотой зарей, Ночь подходит – каменною горой,
Не узнаю в темноте Руки – свои иль чужие? Мечется в страшной мечте Черная Консьержерия.
Мать касатиком сына зовет, Сын любовно глядит на старуху, Молодая бабенка ревет И всё просит остаться Ванюху,
Чуть светает – Спешит, сбегается Мышиной стаей На звон колокольный
Соловей мой, соловейко, Птица малая лесная! У тебя ль, у малой птицы, Незаменные три песни,
Ainsi, triste et сарtif, mа lyre toutefois S'éveillait… Меж тем, как изумленный мир На урну Байрона взирает,
Но больнее всего, о, памятней И граната и хрусталя – Всего более сердце ранят мне Эти – маленькие! – поля
Л.А.Т. На земле
Ура! в Россию скачет Кочующий деспот. Спаситель горько плачет, За ним и весь народ.
Забудь, любезный мой Каверин, Минутной резвости нескромные стихи. Люблю я первый, будь уверен, Твои счастливые грехи.
Зерна огненного цвета Брошу на ладонь, Чтоб предстал он в бездне света Красный как огонь.
Любовь! Любовь! Куда ушла ты? – Оставила свой дом богатый, Надела воинские латы.
Только глянул – пространство со взгляда, как с якоря, сорвалося! Эти вспышки зеленого дыма – зеленого пыла – Как помыслю листвою?
Леты слепотекущий всхлип. Долг твой тебе отпущен: слит С Летою, – еле-еле жив В лепете сребротекущих ив.
Воспитанный под барабаном, Наш царь лихим был капитаном: Под Австерлицем он бежал, В двенадцатом году дрожал,
В своих младенческих слезах – Что в ризе ценной, Благословенна ты в женах! – Благословенна!
…Но вал моей гордыни польской Как пал он! – С златозарных гор Мои стихи – как добровольцы К тебе стекались под шатер.
Без рук не обнять! Сгинь, выспренных душ Небыль! Не вижу – и гладь,
Песня поется, как милый любится: Радостно! – Всею грудью! Что из того, что она забудется – Богу пою, не людям!
Пожарский, Минин, Гермоген, или Спасенная Россия. Слог дурен, темен, напыщен — И тяжки словеса пустые.
Когда последнее мгновенье Мой взор навеки омрачит И в мир, где казнь или спасенье, Душа поэта улетит,
Большими тихими дорогами, Большими тихими шагами… Душа, как камень, в воду брошенный – Все расширяющимися кругами…
Преодоленье Косности русской – Пушкинский гений? Пушкинский мускул
Виноградины тщетно в садах ржавели, И наложница, тщетно прождав, уснула. Палестинские жилы! – Смолы тяже́ле Протекает в вас древняя грусть Саула.
Утро! вот утро! Едва над холмами Красное солнце взыграет лучами, Холод осеннего, светлого дня,
По холмам – круглым и смуглым, Под лучом – сильным и пыльным, Сапожком – робким и кротким – За плащом – рдяным и рваным.
А взойдешь – на краешке стола – Недоеденный ломоть, – я ела, И стакан неполный – я пила, . . . . . . . . . . . ., – я глядела.
Могла бы – взяла бы В утробу пещеры: В пещеру дракона, В трущобу пантеры.
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.