3501 Цветаева М. И. Стихи к Пушкину — 5. Поэт и царь — 1 : Потусторонним…
Потусторонним Залом царей. – А непреклонный Мраморный сей?
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Потусторонним Залом царей. – А непреклонный Мраморный сей?
Мать из хаты за водой, А в окно – дружочек: Голубочек голубой, Сизый голубочек.
Божественно и детски-гол Лоб – сквозь тропическую темень. В глазах, упорствующих в пол, Застенчивость хороших се́мей.
Под фирмой иностранной иноземец Не утаил себя никак — Бранится пошло: ясно немец, Похвалит: видно, что поляк.
Жарко, мучительно жарко… Но лес недалёко зелёный… С пыльных, безводных полей дружно туда мы спешим. Входим… в усталую грудь душистая льётся прохлада; Стынет на жарком лице едкая влага труда.
Когда отталкивают в грудь, Ты на ноги надейся – встанут! Стучись опять к кому-нибудь, Чтоб снова вечер был обманут.
Братья, один нам путь прямохожий Под небом тянется. . . . . . . . . .я тоже Бедная странница…
Не лавром, а терном На царство венчанный, В седле – а крылатый!
Быть мальчиком твоим светлоголовым, – О, через все века! – За пыльным пурпуром твоим брести в суровом Плаще ученика.
Месяц вешний, ты ли это? Ты, предвестник близкий лета, Месяц песен соловья? Май ли, жалуясь украдкой,
Голос – сладкий для слуха, Только взглянешь – светло. Мне что? – Я старуха, Мое время прошло.
В Элизии Василий Тредьяковский (Преострый муж, достойный много хвал) С усердием принялся за журнал. В сотрудники сам вызвался Поповский,
Нет, бил барабан перед смутным полком, Когда мы вождя хоронили: То зубы царёвы над мертвым певцом Почетную дробь выводили.
Сколь пронзительная, столь же Сглаживающая даль. Дольше – дольше – дольше – дольше! Это – правая педаль.
В Большом театре я сидел, Давали Скопина — я слушал и смотрел. Когда же занавес при плесках опустился, Тогда сказал знакомый мне один:
Стоит, запрокинув горло, И рот закусила в кровь. А руку под грудь уперла – Под левую – где любовь.
Каждый день все кажется мне: суббота! Зазвонят колокола, ты войдешь. Богородица из золотого киота Улыбнется, как ты хорош.
Трем Самозванцам жена, Мнишка надменного дочь, Ты – гордецу своему Не родившая сына…
Все у Боженьки – сердце! Для Бога Ни любви, ни даров, ни хвалы… Ах, золотая дорога! По бокам молодые стволы!
Ипполиту от Матери – Федры – Царицы – весть. Прихотливому мальчику, чья красота как воск От державного Феба, от Федры бежит… Итак, Ипполиту от Федры: стенание нежных уст.
Руки – и в круг Перепродаж и переуступок! Только бы губ, Только бы рук мне не перепутать!
Полон и просторен Край. Одно лишь горе: Нет у чехов – моря. Стало чехам – море
Любовная лодка разбилась о быт. И полушки не поставишь На такого главаря.
Последняя прелесть, Последняя тяжесть: Ребенок, у ног моих Бьющий в ладоши.
Справа, справа – баран круторогий! И сильны мои ноги. Пожелайте мне доброй дороги, Богини и боги!
…О, самозванцев жалкие усилья! Как сон, как снег, как смерть – святыни – всем. Запрет на Кремль? Запрета нет на крылья! И потому – запрета нет на Кремль!
Божественно, детски-плоско Короткое, в сборку, платье. Как стороны пирамиды От пояса мчат бока.
Под ивой хата приткнулась криво. В той хате бабка варила пиво. Входили парни в лохматых шапках,
Милый друг, ушедший дальше, чем за море! Вот Вам розы – протянитесь на них. Милый друг, унесший самое, самое Дорогое из сокровищ земных.
Когда помилует нас бог, Когда не буду я повешен, То буду я у ваших ног, В тени украинских черешен.
Bohème Помнишь плащ голубой, Фонари и лужи?
Каким наитием, Какими истинами, О чем шумите вы, Разливы лиственные?
И как под землею трава Дружится с рудою железной, – Все видят пресветлые два Провала в небесную бездну.
Малиновый и бирюзовый Халат – и перстень талисманный На пальце – и такой туманный В веках теряющийся взгляд,
Еще я молод! Молод! Но меня: Моей щеки румяной, крови алой – Моложе – песня красная моя! И эта песня от меня сбежала
Возвращение в жизнь – не обман, не измена. Пусть твердим мы: «Твоя, вся твоя!» чуть дыша, Все же сердце вернется из плена, И вернется душа.
О, волны золота живого! Краса, которой нету слова, Живого золота равнина, – Подсолнечники Украины!
На крыльцо выхожу – слушаю, На свинце ворожу – плачу. Ночи душные, Скушные.
…«есть встречи случайные»… Из дорогого письма. Гаснул вечер, как мы умиленный
Конь – хром, Меч – ржав. Кто – сей? Вождь толп.
Седой – не увидишь, Большим – не увижу. Из глаз неподвижных Слезинки не выжмешь.
Пела как стрелы и как морены, Мчащие из-под ног С звуком рвущегося атла́са. – Пела! – и целой стеной матрасной
В степях зеленых Буджака, Где Прут, [заветная] река, Обходит русские владенья, При [бедном] устьи ручейка
На льдине – Любимый, На мине – Любимый,
– Не нужен твой стих – Как бабушкин сон. – А мы для иных Сновидим времен.
Да, я тебя уже ревную, Такою ревностью, такой! Да, я тебя уже волную Своей тоской.
Сивилла: выжжена, сивилла: ствол. Все птицы вымерли, но Бог вошел. Сивилла: выпита, сивилла: сушь.
Чем заслужить тебе и чем воздать – Присноблаженная! – Младенца Мать! Над стеклянеющею поволокой
Век коронованной Интриги, Век проходимцев, век плаща! – Век, коронованный Голгофой! – Писали маленькие книги
Переселенцами – В какой Нью-Йорк? Вражду вселенскую Взвалив на горб –
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.