851 Лермонтов М. Ю. Как часто, пестрою толпою окружен…
Как часто, пестрою толпою окружен, Когда передо мной, как будто бы сквозь сон, При шуме музыки и пляски, При диком шепоте затверженных речей,
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Как часто, пестрою толпою окружен, Когда передо мной, как будто бы сквозь сон, При шуме музыки и пляски, При диком шепоте затверженных речей,
Слезы? Мы плачем о темной передней, Где канделябра никто не зажег; Плачем о том, что на крыше соседней Стаял снежок;
Свиданий наших каждое мгновенье Мы праздновали, как богоявленье, Одни на целом свете. Ты была Смелей и легче птичьего крыла,
В последний раз, в сени уединенья, Моим стихам внимает наш пенат. Лицейской жизни милый брат, Делю с тобой последние мгновенья.
Тянулось в жажде к хоботкам И бабочкам и пятнам, Обоим память оботкав Медовым, майным, мятным.
(Подражание Лермонтову) Спи, пострел, пока безвредный! Баюшки-баю.
Печальная берёза У моего окна, И прихотью мороза Разубрана она.
Страшись любви: она пройдет, Она мечтой твой ум встревожит, Тоска по ней тебя убьет, Ничто воскреснуть не поможет.
А затем прощалось лето С полустанком. Снявши шапку, Сто слепящих фотографий Ночью снял на память гром.
Как часто плачем — вы и я — Над жалкой жизнию своей! О, если б знали вы, друзья, Холод и мрак грядущих дней!
Серебристая дорога, Ты зовёшь меня куда? Свечкой чисточетверговой Над тобой горит звезда.
Все отнято: и сила, и любовь. В немилый город брошенное тело Не радо солнцу. Чувствую, что кровь Во мне уже совсем похолодела.
Певец-Давид был ростом мал, Но повалил же Голиафа, Кот<орый><?> был<?> и генерал<?>, И, положусь<?>, не про<ще><?> гр<афа>.
Ein Fichtenbaum steht einsam Im Norden auf kahler Höh’. Ihn schläfert; mit weißer Decke Umhüllen ihn Eis und Schnee.
Как нежный шут о злом своем уродстве, Я повествую о своем сиротстве… За князем – род, за серафимом – сонм,
Пускай холодною землёю Засыпан я, О друг! всегда, везде с тобою Душа моя.
In stiller Nacht und monogamen Betten denkst du dir aus, was dir am Leben fehlt. Die Nerven knistern. Wenn wir das doch hätten, was uns, weil es nicht da ist, leise quält.
Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее — иль пусто, иль темно, Меж тем, под бременем познанья и сомненья, В бездействии состарится оно.
Люблю я солнце осени, когда, Меж тучек и туманов пробираясь, Оно кидает бледный, мертвый луч На дерево, колеблемое ветром,
Ты значил все в моей судьбе. Потом пришла война, разруха, И долго-долго о Тебе Ни слуху не было, ни духу.
Чудная картина, Как ты мне родна: Белая равнина, Полная луна,
War einmal ein Bumerang; War ein Weniges zu lang. Bumerang flog ein Stück, Aber kam nicht mehr zurück.
...И Пушкин падает в голубоватый колючий снег Э. Багрицкий. ...И тишина.
«Ой, полна, полна коробушка, Есть и ситцы и парча. Пожалей, моя зазнобушка, Молодецкого плеча!
[И вы поверить мне могли. Как простодушная Аньеса? В каком романе вы нашли, Чтоб умер от любви повеса?]
И та, что сегодня прощается с милым, - Пусть боль свою в силу она переплавит. Мы детям клянемся, клянемся могилам, Что нас покориться никто не заставит!
Пятнадцать мальчиков, а может быть и больше, а может быть, и меньше, чем пятнадцать, испуганными голосами мне говорили:
Поступь легкая моя, – Чистой совести примета – Поступь легкая моя, Песня звонкая моя –
В роще сумрачной, тенистой, Где, журча в траве душистой, Светлый бродит ручеек, Ночью на простой свирели
Жил да был на свете кадет. В красную шапочку кадет был одет. Кроме этой шапочки, доставшейся кадету,
— Не уезжай, лезгинец молодой; Зачем спешить на родину свою? Твой конь устал, в горах туман сырой; А здесь тебе и кровля и покой,
I see before me the gladiator lie... Byron Ликует буйный Рим... торжественно гремит
Пора, мой друг, пора! [покоя] сердце просит — Летят за днями дни, и каждый час уносит Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём Предполагаем жить, и глядь — как раз — умрём.
Es war ein König in Thule, Gar treu bis an das Grab, Dem sterbend seine Buhle Einen goldnen Becher gab.
1 Славно начато славное дело В грозном грохоте, в снежной пыли,
Лошадь сказала, взглянув на верблюда: «Какая
Im wunderschönen Monat Mai, Als alle Knospen sprangen, Da ist in meinem Herzen Die Liebe aufgegangen.
Das Fräulein stand am Meere Und seufzte lang und bang, Es rührte sie so sehre Der Sonnenuntergang.
Не множеством картин старинных мастеров Украсить я всегда желал свою обитель, Чтоб суеверно им дивился посетитель, Внимая важному сужденью знатоков.
Редеет облаков летучая гряда; Звезда печальная, вечерняя звезда, Твой луч осеребрил увядшие равнины, И дремлющий залив, и черных скал вершины;
Эльга, Эльга! — звучало над полями, Где ломали друг другу крестцы С голубыми, свирепыми глазами И жилистыми руками молодцы.
Лениво дышит полдень мглистый; Лениво катится река; И в тверди пламенной и чистой Лениво тают облака.
Целый день Трезвонит Таня: — Мы заведуем Бинтами,
Гаснет вечер, даль синеет, Солнышко садится, Степь да степь кругом — и всюду Нива колосится!
Прощай, любезная калмычка! Чуть-чуть, на зло моих затей, Меня похвальная привычка Не увлекла среди степей
Ворон к ворону летит, Ворон ворону кричит: Ворон! где б нам отобедать? Как бы нам о том проведать?
I Я как рубеж запомню вечер: декабрь, безогненная мгла,
О, если правда, что в ночи, Когда покоятся живые, И с неба лунные лучи Скользят на камни гробовые,
На тихих берегах Москвы Церквей, венчанные крестами, Сияют ветхие главы Над монастырскими стенами.
О муза пламенной сатиры! Приди на мой призывный клич! Не нужно мне гремящей лиры, Вручи мне Ювеналов бич!
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.