1001 Плещеев А. Н. Могила
Листья шумели уныло Ночью осенней порой; Гроб опускали в могилу, Гроб, озарённый луной.
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Листья шумели уныло Ночью осенней порой; Гроб опускали в могилу, Гроб, озарённый луной.
Снова птицы летят издалека К берегам, расторгающим лед, Солнце теплое ходит высоко И душистого ландыша ждет.
Широко, необозримо, Грозной тучею сплошной, Дым за дымом, бездна дыма Тяготеет над землей.
Ты не ведала слов отреченья. Опустивши задумчивый взор, Точно в церковь ты шла на мученья, Обнаженной забыла позор.
Над озером, над заводью лесной — Нарядная зелёная береза… «О, девушки! Как холодно весной: Я вся дрожу от ветра и мороза!»
Lenz! Dich hätten wir beinah vergessen! Frisch und kühn sprießt inmitten dem Randal indessen junges Grün.
Выйдем с тобой побродить В лунном сиянии! Долго ли душу томить В тёмном молчании!
Очевидно, не привыкну сидеть в «Бристоле», пить чаи́, построчно врать я, —
Я помню юности года, Свидания и ссоры. Любил смертельно я тогда Красотку из конторы.
Вот он идет проселочной дорогой, Без шапки, рослый, думающий, строгий, С мешками, с палкой, в рваном армячишке, Держась рукой за плечико мальчишки.
1 Собирайтесь, ребятишки, наберите в руки книжки. Вас
Мне нравится иронический человек. И взгляд его, иронический, из-под век. И черточка эта тоненькая у рта — иронии отличительная черта.
Душно! без счастья и воли Ночь бесконечно длинна. Буря бы грянула, что ли? Чаша с краями полна!
На севере мрачном, на дикой скале Кедр одинокий под снегом белеет, И сладко заснул он в инистой мгле, И сон его вьюга лелеет.
Золотыми цветут остриями У кровати полночные свечи. За открытым окном, в черной яме, Шепчет сад беспокойные речи.
Когда мои мечты за гранью прошлых дней Найдут тебя опять за дымкою туманной, Я плачу сладостно, как первый иудей На рубеже земли обетованной.
Ворох листьев сухих все сильней, веселей разгорается, И трещит и пылает костер. Пышет пламя в лицо; теплый дым на ветру развевается, Затянул весь лесной косогор.
Sie liebten sich beide, doch keiner Wollt’ es dem andern gestehn; Sie sahen sich an so feindlich, Und wollten vor Liebe vergehn.
Мы сняли куклу со штабной машины. Спасая жизнь, ссылаясь на войну, Три офицера — храбрые мужчины — Ее в машине бросили одну.
Белые ночи — сплошное «быть может»... Светится что-то и странно тревожит — может быть, солнце, а может, луна. Может быть, с грустью, а может, с весельем,
Юный маг в пурпуровом хитоне Говорил нездешние слова, Перед ней, царицей беззаконий, Расточал рубины волшебства.
Седина отсчитывает даты, И сквозит тревогою уют. В одиночку старые солдаты Песни позабытые поют.
Дурману девочка наелась, Тошнит, головка разболелась, Пылают щёчки, клонит в сон, Но сердцу сладко, сладко, сладко:
СОНЕТ Когда Луна сверкнёт во мгле ночной Своим серпом, блистательным и нежным,
Не умолкай, не умолкай! Отрадны сердцу эти звуки, Хоть на единый миг пускай В груди больной задремлют муки.
Я жду… Соловьиное эхо Несется с блестящей реки, Трава при луне в бриллиантах, На тмине горят светляки.
Могла ли Биче словно Дант творить, Или Лаура жар любви восславить? Я научила женщин говорить… Но, Боже, как их замолчать заставить!
Вот и белые берёзы, Развернув свои листы, Под дождём роняют слёзы Освежённой красоты.
Я ли в поле да не травушка была, Я ли в поле не зеленая росла; Взяли меня, травушку, скосили, На солнышке в поле иссушили.
Он, сам себя сравнивший с конским глазом, Косится, смотрит, видит, узнает, И вот уже расплавленным алмазом Сияют лужи, изнывает лед.
Мне кажется, что я не покидал России, И что не может быть в России перемен. И голуби в ней есть. И мудрые есть змии. И множество волков. И ряд тюремных стен.
Муза ушла по дороге, Осенней, узкой, крутой, И были смуглые ноги Обрызганы крупной росой.
Быть в аду нам, сестры пылкие, Пить нам адскую смолу, — Нам, что каждою-то жилкою Пели Господу хвалу!
Мне снилась снова ты, в цветах, на шумной сцене, Безумная, как страсть, спокойная, как сон, А я, повергнутый, склонял свои колени И думал: «Счастье там, я снова покорен!»
Солнышко уж встало И глядит в окно; Уж щебечут птички За окном давно.
Другие уводят любимых, — Я с завистью вслед не гляжу. Одна на скамье подсудимых Я скоро полвека сижу.
Уходите, мысли, во-свояси. Обнимись, души и моря глубь. Тот,
Горящей осени упорство! Сжигая рощи за собой, она ведет единоборство, хотя проигрывает бой.
Смотри, как запад разгорелся Вечерним заревом лучей, Восток померкнувший оделся Холодной, сизой чешуей!
За каждый колос, опавший С твоих, Отчизна, полей; За каждый волос, упавший С головок наших детей;
Как прелестен этот бред, Лепет детских слов. Предумышленности нет, Нет в словах оков.
Ты не могла иль не хотела Мою почувствовать истому, Свое дурманящее тело И сердце бережешь другому.
Я лежал в аромате азалий, Я дремал в музыкальной тиши, И скользнуло дыханье печали, Дуновенье прекрасной души.
Жизнь в трезвом положении Куда нехороша! В томительном борении Сама с собой душа,
Над пустыней ночною морей альбатрос одинокий, Разрезая ударами крыльев солёный туман, Любовался, как царством своим, этой бездной широкой, И, едва колыхаясь, качался под ним Океан.
Мы с приятелем вдвоем Замечательно живем! Мы такие с ним друзья — Куда он,
Не приходи в часы волнений, Сердечных бурь и мятежей, Когда душа огнем мучений Сгорает в пламени страстей.
Мне кажется, я подберу слова, Похожие на вашу первозданность. А ошибусь, — мне это трын-трава, Я все равно с ошибкой не расстанусь.
Долго не сдавалась Любушка-соседка, Наконец шепнула: «Есть в саду беседка, Как темнее станет — понимаешь ты? ..»
Тот, кто хочет, чтобы тени, ускользая, пропадали, Кто не хочет повторений, и бесцельностей печали, Должен властною рукою бесполезность бросить прочь, Должен сбросить то, что давит, должен сам себе помочь.
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.