2001 Лермонтов М. Ю. К* (Печаль в моих песнях, но что за нужда...)
Печаль в моих песнях, но что за нужда? Тебе не внимать им, мой друг, никогда. Они не прогонят улыбку святую С тех уст, для которых живу и тоскую.
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Печаль в моих песнях, но что за нужда? Тебе не внимать им, мой друг, никогда. Они не прогонят улыбку святую С тех уст, для которых живу и тоскую.
Я жду… Соловьиное эхо Несется с блестящей реки, Трава при луне в бриллиантах, На тмине горят светляки.
Как с древа сорвался предатель ученик, Диявол прилетел, к лицу его приник, Дхнул жизнь в него, взвился с своей добычей смрадной И бросил труп живой в гортань геенны гладной…
Философ резвый и пиит, Парнасский счастливый ленивец, Харит изнеженный любимец, Наперсник милых Аонид,
Могла ли Биче словно Дант творить, Или Лаура жар любви восславить? Я научила женщин говорить… Но, Боже, как их замолчать заставить!
В пещерах Геликона Я некогда рожден; Во имя Аполлона Тибуллом окрещен,
С минуту лишь с бульвара прибежав, Я взял перо — и, право, очень рад, Что плод над ним моих привычных прав Узнает вновь бульварной маскерад;
Не умолкай, не умолкай! Отрадны сердцу эти звуки, Хоть на единый миг пускай В груди больной задремлют муки.
Пожирающий огонь – мой конь! Он копытами не бьет, не ржет. Где мой конь дохнул – родник не бьет, Где мой конь махнул – трава не растет.
1 Так вслушиваются (в исток Вслушивается – устье).
1. Нет дома подобного этому дому! В нём книги и ладан, цветы и молитвы!
Тебе певцу, тебе герою! Не удалось мне за тобою При громе пушечном, в огне Скакать на бешеном коне.
И другу на́ руку легло Крылатки тонкое крыло. Что я поистине крылата, Ты понял, спутник по беде!
Есть место: близ тропы глухой, В лесу пустынном, средь поляны, Где вьются вечером туманы, Осеребренные луной...
Ночью над кофейной гущей Плачет, глядя на Восток. Рот невинен и распущен, Как чудовищный цветок.
Белые ночи — сплошное «быть может»... Светится что-то и странно тревожит — может быть, солнце, а может, луна. Может быть, с грустью, а может, с весельем,
Пылают щеки на ветру. Он выбран, он король! Бежит, зовет меня в игру. «Я все игрушки соберу,
Ладони! (Справочник Юнцам и девам). Целуют правую, Читают в левой.
В мои осенние досуги, В те дни, как любо мне писать, Вы мне советуете, други, Рассказ забытый продолжать.
Сыплют волны, с колесами споря, Серебристые брызги вокруг. Ни смущения в сердце, ни горя, – Будь счастливым, мой маленький друг!
Вот и белые берёзы, Развернув свои листы, Под дождём роняют слёзы Освежённой красоты.
Но тесна вдвоем Даже радость утр. Оттолкнувшись лбом И подавшись внутрь,
(Отрывок из поэмы) Часто, часто я беседовал С болтуном страны Эллинския
Горящей осени упорство! Сжигая рощи за собой, она ведет единоборство, хотя проигрывает бой.
Там, где мильоны звезд-лампадок Горят пред ликом старины, Где звон вечерний сердцу сладок, Где башни в небо влюблены;
Алексею Александровичу Чаброву Не ревновать и не клясть, В грудь призывая – все стрелы!
Мы сняли куклу со штабной машины. Спасая жизнь, ссылаясь на войну, Три офицера — храбрые мужчины — Ее в машине бросили одну.
Уж я не тот любовник страстный, Кому дивился прежде свет: Моя весна и лето красно На век прошли, пропал и след.
Здесь, меж вами: домами, деньгами, дымами, Дамами, Думами, Не слюбившись с вами, не сбившись с вами, Неким –
В первой любила ты Первенство красоты, Кудри с налетом хны, Жалобный зов зурны,
Я ли в поле да не травушка была, Я ли в поле не зеленая росла; Взяли меня, травушку, скосили, На солнышке в поле иссушили.
Вам одеваться было лень, И было лень вставать из кресел. – А каждый Ваш грядущий день Моим весельем был бы весел.
Встают, встают за дымкой синей Зеленые холмы. В траве, как прежде, маргаритки, И чьи-то глазки у калитки…
Лишь розы увядают, Амврозией дыша, [В Эл<изий>] улетает Их [легкая] душа.
Дней сползающие слизни, …Строк поденная швея… Что до собственной мне жизни? Не моя, раз не твоя.
Я верю: я любим; для сердца нужно верить. Нет, милая моя не может лицемерить; Всё непритворно в ней: желаний томный жар, Стыдливость робкая, Харит бесценный дар,
Ты богоматерь, нет сомненья, Не та, которая красой Пленила только дух святой, Мила ты всем без исключенья;
Слово странное – старуха! Смысл неясен, звук угрюм, Как для розового уха Темной раковины шум.
Вам сердце рвет тоска, сомненье в лучшем сея. – «Брось камнем, не щади! Я жду, больней ужаль!» Нет, ненавистна мне надменность фарисея, Я грешников люблю, и мне вас только жаль.
Настежь, настежь Царские врата! Сгасла, схлынула чернота. Чистым жаром
Седина отсчитывает даты, И сквозит тревогою уют. В одиночку старые солдаты Песни позабытые поют.
Как по синей по степи Да из звездного ковша Да на лоб тебе да… – Спи, Синь подушками глуша.
«Простите мне, что я решился к вам Писать. Перо в руке, могила — Передо мной. — Но что ж? всё пусто там. Всё прах, что некогда она манила
Жила грузинка молодая, В гареме душном увядая; Случилось раз: Из черных глаз
В некой разлинованности нотной Нежась наподобие простынь – Железнодорожные полотна, Рельсовая режущая синь!
– «За дядю, за тетю, за маму, за папу»… – «Чтоб Кутику Боженька вылечил лапу»… – «Нельзя баловаться, нельзя, мой пригожий!»… (Уж хочется плакать от злости Сереже.)
В твою светлицу, друг мой нежный, Я прихожу в последний раз. Любви счастливой, безмятежной Делю с тобой последний час.
Что за звуки! неподвижен внемлю Сладким звукам я; Забываю вечность, небо, землю, Самого себя.
Светит в горы небо голубое, Молодое утро сходит с гор. Далеко внизу — кайма прибоя, А за ней — сияющий простор.
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.