1851 Цветаева М. И. Мое последнее величье…
Мое последнее величье На дерзком голоде заплат! В сухие руки ростовщичьи Снесен последний мой заклад.
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Мое последнее величье На дерзком голоде заплат! В сухие руки ростовщичьи Снесен последний мой заклад.
Всем красны боярские конюшни: Чистотой, прислугой и конями; Всем довольны добрые кони: Кормом, стойлами и надзором.
Снова тучи надо мною Собралися в тишине; Рок завистливый бедою Угрожает снова мне…
Однажды женщины Эрота отодрали; Досадой раздражен, упрямое дитя, Напрягши грозный лук и за обиду мстя, Не смея к женщинам, к нам ярость острой стали,
Широко, необозримо, Грозной тучею сплошной, Дым за дымом, бездна дыма Тяготеет над землей.
В чертог Зимы со знаком Козерога Вступило Солнце. Выпит летний мёд. Полёт саней. Вся бархатна дорога. Теченье рек замкнулось в звонкий лёд.
В столицах шум, гремят витии, Кипит словесная война, А там, во глубине России — Там вековая тишина.
Когда-нибудь, прелестное созданье, Я стану для тебя воспоминаньем. Там, в памяти твоей голубоокой,
Дробись, дробись, волна ночная, И пеной орошай брега в туманной мгле. Я здесь, стою близ моря на скале; Стою, задумчивость питая.
Развела тебе в стакане Горстку жженых волос. Чтоб не елось, чтоб не пелось, Не пилось, не спалось.
Он был рожден для счастья, для надежд И вдохновений мирных! — но, безумной, Из детских рано вырвался одежд И сердце бросил в море жизни шумной;
Идти устали маленькие ноги, Но он послушно продолжает путь. Еще вчера хотелось близ дороги Ему в ромашках полевых уснуть.
Я берег покидал туманный Альбиона… Батюшков. «Я берег покидал туманный Альбиона»…
О! если б дни мои текли На лоне сладостном покоя и забвенья, Свободно от сует земли И далеко от светского волненья,
Над церко́вкой – голубые облака, Крик вороний… И проходят – цвета пепла и песка – Революционные войска.
О чем, прозаик, ты хлопочешь? Давай мне мысль какую хочешь: Ее с конца я завострю, Летучей рифмой оперю,
Willst du immer weiter schweifen? Sieh, das Gute liegt so nah. Lerne nur das Glück ergreifen, Denn das Glück ist immer da.
Цыганская страсть разлуки! Чуть встретишь — уж рвёшься прочь! Я лоб уронила в руки И думаю, глядя в ночь:
Сват Иван, как пить мы станем, Непременно уж помянем Трех Матрен, Луку с Петром, Да Пахомовну потом.
У Гальяни иль Кольони Закажи себе в Твери С пармазаном макарони, Да яишницу свари.
О вы, которые любили Парнасса тайные цветы И своевольные <мечты> Вниманьем слабым наградили,
В огромном липовом саду, – Невинном и старинном – Я с мандолиною иду, В наряде очень длинном,
Quand je te vois sourire, Mon cœur s’épanouit, Et je voudrais te dire, Ce que mon cœur me dit!
Лютая юдоль, Дольняя любовь. Руки: свет и соль. Губы: смоль и кровь.
Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила. Дева печально сидит, праздный держа черепок. Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой; Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит.
Lenz! Dich hätten wir beinah vergessen! Frisch und kühn sprießt inmitten dem Randal indessen junges Grün.
От меня вечор Леила Равнодушно уходила. Я сказал: «Постой, куда?» А она мне возразила:
Пора снимать янтарь, Пора менять словарь, Пора гасить фонарь Наддверный…
Над озером, над заводью лесной — Нарядная зелёная береза… «О, девушки! Как холодно весной: Я вся дрожу от ветра и мороза!»
(Отрывок) Жизнь — без начала и конца. Нас всех подстерегает случай.
Солнечный? Лунный? О мудрые Парки, Что мне ответить? Ни воли, ни сил! Луч серебристый молился, а яркий Нежно любил.
Увы! напрасно деве гордой Я предлагал свою любовь! Ни наша жизнь, ни наша кровь Ее души не тронет твердой.
Снова птицы летят издалека К берегам, расторгающим лед, Солнце теплое ходит высоко И душистого ландыша ждет.
Жив, а не умер Демон во мне! В теле как в трюме, В себе как в тюрьме.
Пора уснуть последним сном, Довольно в мире пожил я; Обманут жизнью был во всем, И ненавидя и любя.
[Что же? будет] ли вино? [Лайон, жду] его давно. Знаешь ли какого рода? У меня закон один:
Свершилось! полно ожидать Последней встречи и прощанья! Разлуки час и час страданья Придут — зачем их отклонять!
Проснулась улица. Глядит, усталая Глазами хмурыми немых окон На лица сонные, от стужи алые, Что гонят думами упорный сон.
За каждый колос, опавший С твоих, Отчизна, полей; За каждый волос, упавший С головок наших детей;
Ах, какая усталость под вечер! Недовольство собою и миром и всем! Слишком много я им улыбалась при встрече, Улыбалась, не зная зачем.
От родимых сёл, сёл! – Наваждений! Новоявленностей! Чтобы поезд шел, шел, Чтоб нигде не останавливался,
Выйдем с тобой побродить В лунном сиянии! Долго ли душу томить В тёмном молчании!
Здесь Пушкин погребен; он с музой молодою, С любовью, леностью провел веселый век, Не делал доброго, однакож был душою, Ей богу, добрый человек.
Ты помнишь ли, как мы с тобою Прощались позднею порою? Вечерний выстрел загремел, И мы с волнением внимали...
Вот и уходят. Запели вдали Жалобным скрипом ворота. Грустная, грустная нота… Вот и ушли.
Два дерева хотят друг к другу. Два дерева. Напротив дом мой. Деревья старые. Дом старый. Я молода, а то б, пожалуй,
Детство: молчание дома большого, Страшной колдуньи оскаленный клык; Детство: одно непонятное слово, Милое слово «курлык».
Костюмчик полинялый Мелькает под горой. Зовет меня на скалы Мой маленький герой.
Один я в тишине ночной. Свеча сгоревшая трещит, Перо в тетрадке записной Головку женскую чертит:
Графиня Эмилия — Белее чем лилия, Стройней ее талии На свете не встретится.
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.