3151 Цветаева М. И. По тебе тоскует наша зала…
По тебе тоскует наша зала, – Ты в тени ее видал едва – По тебе тоскуют те слова, Что в тени тебе я не сказала.
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
По тебе тоскует наша зала, – Ты в тени ее видал едва – По тебе тоскуют те слова, Что в тени тебе я не сказала.
Дождь убаюкивает боль. Под ливни опускающихся ставень Сплю. Вздрагивающих асфальтов вдоль Копыта – как рукоплесканья.
Бессрочно кораблю не плыть И соловью не петь. Я столько раз хотела жить И столько умереть!
Боюсь не смерти я. О нет! Боюсь исчезнуть совершенно. Хочу, чтоб труд мой вдохновенной Когда-нибудь увидел свет;
Умножайте шум и радость; Пойте песни в добрый час: Дружба, Грация и Младость Имянинницы у нас.
Оползающая глыба – Из последних сил спасибо – Рвущееся – умолчу – Дуба юному плечу.
Други! Братственный сонм! Вы, чьим взмахом сметен След обиды земной. Лес! – Элизиум мой!
Дурак и старая кокетка — всё равно: Румяны, горсть белил — всё знание его!..
Пела рана в груди у князя. Или в ране его – стрела Пела? – к милому не поспеть мол,
Вы не знавали князь Петра; Танцует, пишет он порою, От ног его и от пера Московским дурам нет покою;
За винтиком винтик, шуруп за шурупом, – Мы в пекле, мы в саже – и так до кончины! Мы света не видим, мы только – машины. Спешат наши пальцы. Шуруп за шурупом.
Та ж молодость, и те же дыры, И те же ночи у костра… Моя божественная лира С твоей гитарою – сестра.
Вступление к поэме «Сцена у ручья» Глинозема седым бурьяном, Желтым полем, звенящим вслед,
Плоти – плоть, духу – дух, Плоти – хлеб, духу – весть, Плоти – червь, духу – вздох, Семь венцов, семь небес.
Надеясь на мое презренье, Седой зоил меня ругал, И, потеряв [уже] терпенье, Я эпиграммой [отвечал].
С.Э. Сижу без света, и без хлеба, И без воды.
Не чудно ль, что зовут вас Вера? Ужели можно верить вам? Нет, я не дам своим друзьям Такого страшного примера!..
Юношам – жарко, Юноши – рдеют, Юноши бороду бреют.
Доброй ночи чужестранцу в новой келье! Пусть привидится ему на новоселье Старый мир гербов и эполет. Вольное, высокое веселье
И падает шелковый пояс К ногам его – райской змеей… А мне говорят – успокоюсь Когда-нибудь, там, под землей.
Бранись, ворчи, болван болванов, Ты не дождешься, друг мой Ланов, Пощечин от руки моей. Твоя торжественная рожа
Ландыш, ландыш белоснежный, Розан аленький! Каждый говорил ей нежно: «Моя маленькая!»
Дело Царского Сына – Быть великим и добрым. . . . . . . . . . . . . . . . Чтить голодные ребра,
Лорд Байрон! – Вы меня забыли! Лорд Байрон! – Вам меня не жаль? На . . . . . .плечи шаль Накидывали мне – не Вы ли?
Таял снег в горах суровых, В долы оползни ползли. Снежным оползням навстречу Звери-туры в горы шли.
Так элегическую лиру Ты променял, наш моралист, На благочинную сатиру? Хвалю поэта – дельно миру!
В Судетах, ни лесной чешской границе, офицер с 20-тью солдатами, оставив солдат в лесу, вышел на дорогу и стал стрелять в подходящих немцев. Конец его неизвестен. (Из сентябрьских газет 1938 г.) Чешский лесок –
Удар, заглушенный годами забвенья, Годами незнанья. Удар, доходящий – как женское пенье, Как конское ржанье,
Маленький домашний дух, Мой домашний гений! Вот она, разлука двух Сродных вдохновений!
А уж так: ни о чем! Не плечом – не бочком, Не толчком-локотком, – Говорком, говорком.
Огнепоклонник! Красная масть! Завороженный и ворожащий! Как годовалый – в красную пасть Льва, в пурпуровую кипь, в чащу –
Во имя Отца и Сына и Святого Духа – Отпускаю ныне Дорогого друга Из прекрасной пустыни – в мир.
Фонари, горящие газом, Леденеющим день от дня. Фонари, глядящие глазом, Не пойму еще – в чем? – виня,
Потом я вспомню, что была жива, зима была, и падал снег, жара стесняла сердце, влюблена была - в кого? во что?
Так, одним из легких вечеров, Без принятия Святых Даров, – Не хлебнув из доброго ковша! – Отлетит к тебе моя душа.
Гамлетом – перетянутым – натуго, В нимбе разуверенья и знания, Бледный – до последнего атома… (Год тысяча который – издания?)
День идет. Гасит огни. Где-то взревел за рекою гудок фабричный. Первый
Целую червонные листья и сонные рты, Летящие листья и спящие рты. – Я в мире иной не искала корысти. – Спите, спящие рты,
Стальная выправка хребта И вороненой стали волос. И чудодейственный – слегка – Чуть прикасающийся голос.
В ушах два свиста: шелка и метели! Бьется душа – и дышит кровь. Мы получили то, чего хотели: Вы – мой восторг – до снеговой постели,
Глазами ведьмы зачарованной Гляжу на Божие дитя запретное. С тех пор как мне душа дарована, Я стала тихая и безответная.
Мы – весенняя одежда Тополей, Мы – последняя надежда Королей.
И вот исчез, в черную ночь исчез, – Как некогда Иосиф, плащ свой бросив. Гляжу на плащ – черного блеска плащ, Земля <горит>, а сердце – смерти просит.
Князь! Я только ученица Вашего ученика! Колокола – и небо в темных тучах.
Коли в землю солдаты всадили – штык, Коли красною тряпкой затмили – Лик, Коли Бог под ударами – глух и нем, Коль на Пасху народ не пустили в Кремль –
И недоверчиво и жадно Смотрю я на твои цветы. Кто, строгий стоик, примет хладно Привет харит и красоты?
Свободно шея поднята, Как молодой побег. Кто скажет имя, кто – лета, Кто – край ее, кто – век?
И бродим с тобой по церквам Великим – и малым, приходским. И бродим с тобой по домам Убогим – и знатным, господским.
Я ускользнул от Эскулапа Худой, обритый – но живой: Его мучительная лапа Не тяготеет надо мной.
Не играй моей тоской, И холодной, и немой. Для меня бывает время: Как о прошлом вспомню я,
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.