3551 Цветаева М. И. Вифлеем — 2. Три царя…
Три царя, Три ларя С ценными дарами.
Для поиска произведения воспользуйтесь поиском или используйте алфавитный указатель для выбора автора.
Три царя, Три ларя С ценными дарами.
О, как мила моя княгиня! За ней волочится француз; У нее лицо — как дыня, Зато ж<оп>а — как арбуз.
Некоторым – не закон. В час, когда условный сон Праведен, почти что свят, Некоторые не спят:
И как под землею трава Дружится с рудою железной, – Все видят пресветлые два Провала в небесную бездну.
Малиновый и бирюзовый Халат – и перстень талисманный На пальце – и такой туманный В веках теряющийся взгляд,
О, волны золота живого! Краса, которой нету слова, Живого золота равнина, – Подсолнечники Украины!
На крыльцо выхожу – слушаю, На свинце ворожу – плачу. Ночи душные, Скушные.
Променявши на стремя – Поминайте коня ворона! Невозвратна как время, Но возвратна как вы, времена
Все братья в жалости моей! Мне жалко нищих и царей, Мне жалко сына и отца…
В степях зеленых Буджака, Где Прут, [заветная] река, Обходит русские владенья, При [бедном] устьи ручейка
2 А над Волгой – ночь, А над Волгой – сон.
Нет, бил барабан перед смутным полком, Когда мы вождя хоронили: То зубы царёвы над мертвым певцом Почетную дробь выводили.
На льдине – Любимый, На мине – Любимый,
– Не нужен твой стих – Как бабушкин сон. – А мы для иных Сновидим времен.
Каждый день все кажется мне: суббота! Зазвонят колокола, ты войдешь. Богородица из золотого киота Улыбнется, как ты хорош.
Сивилла: выжжена, сивилла: ствол. Все птицы вымерли, но Бог вошел. Сивилла: выпита, сивилла: сушь.
Переселенцами – В какой Нью-Йорк? Вражду вселенскую Взвалив на горб –
Руки – и в круг Перепродаж и переуступок! Только бы губ, Только бы рук мне не перепутать!
Любовная лодка разбилась о быт. И полушки не поставишь На такого главаря.
…О, самозванцев жалкие усилья! Как сон, как снег, как смерть – святыни – всем. Запрет на Кремль? Запрета нет на крылья! И потому – запрета нет на Кремль!
Скрежещут якорные звенья, Вперед, крылатое жилье! Покрепче чем благословенье С тобой – веление мое!
Наконец-то встретила Надобного – мне: У кого-то смертная Надоба – во мне.
Пало прениже волн Бремя дневное. Тихо взошли на холм Вечные – двое.
Ледяная тиара гор – Только бренному лику – рамка. Я сегодня плющу – пробор Провела на граните замка.
Светлый призрак дней минувших, Для чего ты Пробудил страстей уснувших И заботы?
А была я когда-то цветами увенчана И слагали мне стансы – поэты. Девятнадцатый год, ты забыл, что я женщина… Я сама позабыла про это!
Плоска – доска, а всё впитывает, Слепа – доска, а всё считывает, (Пустым – доска: и ящика нет!) Сухим – доска, а всё взращивает!
Бури-вьюги, вихри-ветры вас взлелеяли, А останетесь вы в песне – белы-лебеди! Знамя, шитое крестами, в саван выцвело.
Верстами – врозь – разлетаются брови. Две достоверности розной любови, Черные возжи-мои-колеи – Дальнодорожные брови твои!
Два ангела, два белых брата, На белых вспененных конях! Горят серебряные латы На всех моих грядущих днях.
Глаза участливой соседки И ровные шаги старушьи. В руках, свисающих как ветки – Божественное равнодушье.
Белье на речке полощу, Два цветика своих ращу. Ударит колокол – крещусь,
О, кто бы нас направил, О, кто бы нам ответил? Где край, который примет Нас с нерожденным третьим?
Не бесы – за иноком, Не горе – за гением, Не горной лавины ком, Не вал наводнения, –
Героизму пристало стынуть. Холод статен, как я сама. Здравствуй, – белая-свет-пустыня, Героическая зима!
Руки заживо скрещены, А помру без причастья. Вдоль души моей – трещина. Мое дело – пропащее.
Не растеклась еще Кровь Иисусова. Над безнапраслинкой – Времячко Бусово.
Всё выше волны, Грознее шум. Час, страха полный И гордых дум!
О, скромный мой кров! Нищий дым! Ничто не сравнится с родным! С окошком, где вместе горюем,
Волшебство немецкой феерии, Темный вальс, немецкий и простой… А луга покинутой России Зацвели куриной слепотой.
И не спасут ни стансы, ни созвездья. А это называется – возмездье За то, что каждый раз,
Есть колосья тучные, есть колосья тощие. Всех – равно – без промаху – бьет Господен цеп. Я видала нищего на соборной площади: Сто годов без малости, – и просил на хлеб.
С ласточками прилетела Ты в один и тот же час, Радость маленького тела, Новых глаз.
Крестили нас – в одном чану, Венчали нас – одним венцом, Томили нас – в одном плену, Клеймили нас – одним клеймом.
Закрыв глаза – раз иначе нельзя – (А иначе – нельзя!) закрыв глаза На бывшее (чем топтаннее травка – Тем гуще лишь!), но ждущее – до завтра ж!
2 Вот он, грузов наспинных Бич, мечтателей меч!
Молчи, богемец! Всему конец! Живите, другие страны! По лестнице из живых сердец Германец входит в Градчаны.
Дай бог, чтоб вечно вы не знали, Что значат толки дураков, И чтоб вам не было печали От шпор, мундира и усов;
Вам, веселые девицы, – Не упомнил всех имен – Вам, веселые девицы, От певца – земной поклон.
О, ты – из всех залинейных нот Нижайшая! – Кончим распрю! Как та чахоточная, что в ночь Стонала: еще понравься!
На этой странице представлен рейтинг стихотворений, основанный на автоматическом анализе данных из некоторых социальных сетей. В этом анализе учитываются многие параметры, такие как количество посещений этих ресурсов, отзывы читателей, упоминания стихотворений в социальных сетях и многое другое.