Девушка
Мы рассуждаем про искусство. Но речь пойдет и о любви. Иначе было б очень скучно следить за этими людьми.
Выдающаяся русская поэтесса, представительница "шестидесятников". Её поэзия, отличающаяся лирической глубиной и философскими размышлениями, охватывает темы любви, одиночества и человеческой души. Ахмадулина также известна своими переводами иностранных произведений. Получила Государственную премию СССР и оставила значительный след в русской и мировой литературе.
Мы рассуждаем про искусство. Но речь пойдет и о любви. Иначе было б очень скучно следить за этими людьми.
Потом я вспомню, что была жива, зима была, и падал снег, жара стесняла сердце, влюблена была - в кого? во что?
О, уезжай! Играй, играй в отъезд. Он нас не разлучает. Ты — это я. И где же грань, что нас с тобою различает?
Пятнадцать мальчиков, а может быть и больше, а может быть, и меньше, чем пятнадцать, испуганными голосами мне говорили:
Я думала, что ты мой враг, что ты беда моя тяжелая, а вышло так: ты просто враль, и вся игра твоя — дешевая.
В тот месяц май, в тот месяц мой во мне была такая лёгкость и, расстилаясь над землей, влекла меня погоды лётность.
По улице моей который год звучат шаги - мои друзья уходят. Друзей моих медлительный уход той темноте за окнами угоден.
Из глубины моих невзгод молюсь о милом человеке. Пусть будет счастлив в этот год, и в следующий, и вовеки.
О, мой застенчивый герой, ты ловко избежал позора. Как долго я играла роль, не опираясь на партнёра!
И снова, как огни мартенов, Огни грозы над головой… Так кто же победил: Мартынов Иль Лермонтов в дуэли той?
(Булату Окуджаве) Странный гость побывал у меня в феврале. Снег занес мою крышу еще в январе,
Что сделалось? Зачем я не могу, уж целый год не знаю, не умею слагать стихи и только немоту тяжелую в моих губах имею?
Как долго я не высыпалась, писала медленно, да зря. Прощай, моя высокопарность! Привет, любезные друзья!
Ни слова о любви! Но я о ней ни слова, не водятся давно в гортани соловьи. Там пламя посреди пустого небосклона, но даже в ночь луны ни слова о любви!
Завидна мне извечная привычка быть женщиной и мужнею женою, но уж таков присмотр небес за мною, что ничего из этого не вышло.
Я завидую ей — молодой и худой, как рабы на галере: горячей, чем рабыни в гареме, возжигала зрачок золотой
(Борису Мессереру) Когда жалела я Бориса, а он меня в больницу вёз,