801 Надсон С. Я. Терпи… Пусть взор горит слезой...
Терпи… Пусть взор горит слезой, Пусть в сердце жгучие сомненья!.. Не жди людского сожаленья И, затаив в груди мученья,
Погрузитесь в философские стихотворения, которые исследуют глубокие вопросы бытия, смысла жизни и человеческого существования. Насладитесь поэзией, воспевающей размышления, мудрость и духовные поиски.
Всего произведений в базе на эту тему: 1117
Терпи… Пусть взор горит слезой, Пусть в сердце жгучие сомненья!.. Не жди людского сожаленья И, затаив в груди мученья,
Волна катится за волною В неизмеримый океан... Зима сменилася весною, И реже воет ураган;
Мы вышли вместе… Наобум Я шел во мраке ночи, А ты… уж светел был твой ум, И зорки были очи.
Quand au front du convive, au beau sein de Délie La rose éblouissante<?> a terminé sa vie. ------ Soudain [se détachant] de sa tige natale
Всё в таинственном молчаньи; Холм оделся темнотой; Ходит в облачном сияньи Полумесяц молодой.
Забудь, любезный мой Каверин, Минутной резвости нескромные стихи. Люблю я первый, будь уверен, Твои счастливые грехи.
[Крив был Гнедич поэт, преложитель слепого Гомера, Боком одним с образцом схож и его перевод.]
(При посылке бронзового Сфинкса.) Кто на снегах возрастил Феокритовы нежные розы? В веке железном, скажи, кто золотой угадал?
Лициний, зришь ли ты: на быстрой колеснице, Венчанный лаврами, в блестящей багрянице, Спесиво развалясь, Ветулий молодой В толпу народную летит по мостовой?
Не угрожай ленивцу молодому. Безвременной кончины я не жду. В венке любви к приюту гробовому Не думав ни о чем, без робких слез иду.
О бедность! затвердил я наконец Урок твой горький! Чем я заслужил Твое гоненье, властелин враждебный, Довольства враг, суровый сна мутитель?..
Султан ярится. Кровь Эллады И резвоскачет, и кипит. Открылись грекам древни клады, Трепещет в Стиксе лютый пит.
Где наша роза, Друзья мои? Увяла роза, Дитя зари.
Жарко, мучительно жарко… Но лес недалёко зелёный… С пыльных, безводных полей дружно туда мы спешим. Входим… в усталую грудь душистая льётся прохлада; Стынет на жарком лице едкая влага труда.
Натуры пасынок, проказ ее пример, Пиита, философ и унтер-офицер! Ограблен мачехой, обиженный судьбою, Имеешь редкий дар — довольным быть собою.
Был некто из портных искусный человек; Искусство в воровстве портные почитают, А иначе они портным не называют; Портной мой крал весь век.
Был некто из портных искусный человек; Искусство в воровстве портные почитают, А иначе они портным не называют; Портной мой крал весь век.
Как пьют глубокими глотками – Непереносен перерыв! – Так – в памяти – глаза закрыв, Без памяти – любуюсь Вами!
Хоть сто мозолей – трех веков не скроешь! Рук не исправишь – топором рубя! О, откровеннейшее из сокровищ: Порода! – узнаю Тебя.
В стране, которая – одна Из всех звалась Господней, Теперь меняют имена Всяк, как ему сегодня
А взойдешь – на краешке стола – Недоеденный ломоть, – я ела, И стакан неполный – я пила, . . . . . . . . . . . ., – я глядела.
А любовь? Для подпаска В руки бьющего снизу. Трехсекундная встряска На горах Парадиза.
А плакала я уже бабьей Слезой – солонейшей солью. Как та – на лужочке – с граблей – Как эта – с серпочком – в поле.
А потом поили медом, А потом поили брагой, Чтоб потом, на месте лобном, На коленках признавалась
Есть у тебя еще отец и мать, А все же ты – Христова сирота. Ты родилась в водовороте войн, –
Ни кровинки в тебе здоровой. – Ты похожа на циркового. Вон над бездной встает, ликуя,
Упадешь – перстом не двину. Я люблю тебя как сына. Всей мечтой своей довлея,
Андрей Шенье взошел на эшафот, А я живу – и это страшный грех. Есть времена – железные – для всех. И не певец, кто в порохе – поет.
Оставленной быть – это втравленной быть В грудь – синяя татуировка матросов! Оставленной быть – это явленной быть Семи океанам… Не валом ли быть
– О всеми голосами раковин Ты пел ей… – Травкой каждою.
Ты мне нравишься: ты так молода, Что в полмесяца не спишь и полночи, Что на карте знаешь те города, Где глядели тебе вслед чьи-то очи.
Мы – весенняя одежда Тополей, Мы – последняя надежда Королей.
Руки даны мне – протягивать каждому обе, Не удержать ни одной, губы – давать имена, Очи – не видеть, высокие брови над ними – Нежно дивиться любви и – нежней – нелюбви.
Имя ребенка – Лев, Матери – Анна. В имени его – гнев, В материнском – тишь.
Барабанщик! Бедный мальчик! Вправо-влево не гляди! Проходи перед народом С Божьим громом на груди.
Молоко на губах не обсохло, День и ночь в барабан колочу. Мать от грохота было оглохла, А отец потрепал по плечу.
Без самовластия, С полною кротостью. Легкий и ласковый Воздух над пропастью.
Бессрочно кораблю не плыть И соловью не петь. Я столько раз хотела жить И столько умереть!
В сокровищницу Полунощных глубин Недрогнувшую Опускаю ладонь.
Благоухала целую ночь В снах моих – Роза. Неизреченно-нежная дочь Эроса – Роза.
О, его не привяжете К вашим знакам и тяжестям! Он в малейшую скважинку, Как стройнейший гимнаст…
Бог! – Я живу! – Бог! – Значит ты не умер! Бог, мы союзники с тобой! Но ты старик угрюмый, А я – герольд с трубой.
Бог, внемли рабе послушной! Цельный век мне было душно От той кровушки-крови.
От Ильменя – до вод Каспийских Плеча рванулись в ширь. Бьет по щекам твоим – российский Румянец-богатырь.
Братья, один нам путь прямохожий Под небом тянется. . . . . . . . . .я тоже Бедная странница…
Был Вечный Жид за то наказан, Что Бога прогневил отказом. Судя по нашей общей каре – Творцу кто отказал – и тварям
Веками, веками Свергала, взводила. Горбачусь – из серого камня – Сивилла.
Сереже 1
Ветер, ветер, выметающий, Заметающий следы! Красной птицей залетающий В белокаменные лбы.
Взгляните внимательно и если возможно – нежнее, И если возможно – подольше с нее не сводите очей, Она перед вами – дитя с ожерельем на шее И локонами до плечей.
Погрузитесь в философские стихотворения, которые исследуют глубокие вопросы бытия, смысла жизни и человеческого существования. Насладитесь поэзией, воспевающей размышления, мудрость и духовные поиски.