201 Ахматова А. А. Всё отнято: и сила, и любовь…
Все отнято: и сила, и любовь. В немилый город брошенное тело Не радо солнцу. Чувствую, что кровь Во мне уже совсем похолодела.
Все отнято: и сила, и любовь. В немилый город брошенное тело Не радо солнцу. Чувствую, что кровь Во мне уже совсем похолодела.
Река времён в своём стремленьи Уносит все дела людей И топит в пропасти забвенья Народы, царства и царей.
Я видел сон — как бы оканчивал из ночи в утро перелет. Мой легкий сон крылом покачивал, как реактивный самолет.
За пять минут уж снегом талым Шинель запорошилась вся. Он на земле лежит, усталым Движеньем руку занеся.
Проклятье века — это спешка, и человек, стирая пот, по жизни мечется, как пешка, попав затравленно в цейтнот.
Сестра моя — жизнь и сегодня в разливе Расшиблась весенним дождем обо всех, Но люди в брелоках высоко брюзгливы И вежливо жалят, как змеи в овсе.
На тротуарах истолку С стеклом и солнцем пополам, Зимой открою потолку И дам читать сырым углам.
Я с детства был в душе моряк, Мне снились мачта и маяк, Родня решила: «он маньяк, Но жизнь мечты его остудит.»
Вам, проживающим за оргией оргию, имеющим ванную и теплый клозет! Как вам не стыдно о представленных к Георгию вычитывать из столбцов газет?!
Хожу, гляжу в окно ли я цветы да небо синее,
Еще вчера, — как снимок дилетанта, — Осенний день расплывчат был и слеп, А нынче скрупулезно и детально Его дорисовал внезапный снег.
Наедине с тобою, брат, Хотел бы я побыть: На свете мало, говорят, Мне остается жить!
Есть тихие дети. Дремать на плече У ласковой мамы им сладко и днем. Их слабые ручки не рвутся к свече, — Они не играют с огнем.
Нынче век электроники и скоростей. Нынче людям без знаний и делать нечего. Я горжусь озареньем ума человечьего, Эрой смелых шагов и больших идей.
Беспощадный выстрел был и меткий. Мать осела, зарычав негромко, Боль, веревки, скрип телеги, клетка… Все как страшный сон для медвежонка…
Сквозь лазурный сумрак ночи Альпы снежные глядят; Помертвелые их очи Льдистым ужасом разят.
Звон колокольный и яйца на блюде Радостью душу согрели. Что лучезарней, скажите мне, люди, Пасхи в апреле?
Морей неведомых далеким пляжем идет луна — жена моя. Моя любовница рыжеволосая.
В стороне от дороги, под дубом, Под лучами палящими спит В зипунишке, заштопанном грубо, Старый нищий, седой инвалид;
Не тем, Господь, могуч, непостижим Ты пред моим мятущимся сознаньем, Что в звёздный день твой светлый серафим Громадный шар зажёг над мирозданьем
Ты ушел в наряд, и сразу стало Как-то очень грустно без тебя. Ну, а ты взгрустнешь ли так о друге, Коль наступит очередь моя?
Мы сняли куклу со штабной машины. Спасая жизнь, ссылаясь на войну, Три офицера — храбрые мужчины — Ее в машине бросили одну.
«Невесел ты!» — «Я весел был, — Так говорю друзьям веселья, — Но радость жизни разлюбил И грусть зазвал на новоселье.
Когда пробьет последний час природы, Состав частей разрушится земных: Всё зримое опять покроют воды, И божий лик изобразится в них!
И убивали, и ранили пули, что были в нас посланы. Были мы в юности ранними, стали от этого поздними.
(Отрывок) Жизнь — без начала и конца. Нас всех подстерегает случай.
Над морем красавица-дева сидит; И, к другу ласкаяся, так говорит: «Достань ожерелье, спустися на дно;
Жизнь в трезвом положении Куда нехороша! В томительном борении Сама с собой душа,
В газетах пишут какие-то дяди, что начал
Жил-был дурак. Он молился всерьёз (Впрочем, как Вы и Я) Тряпкам, костям и пучку волос — Всё это пустою бабой звалось,
Мне нравится иронический человек. И взгляд его, иронический, из-под век. И черточка эта тоненькая у рта — иронии отличительная черта.
Говорят, нынче в моде седые волосы, И «седеет» бездумно молодость. И девчонка лет двадцати Может гордо седою пройти.
Вот он идет проселочной дорогой, Без шапки, рослый, думающий, строгий, С мешками, с палкой, в рваном армячишке, Держась рукой за плечико мальчишки.
Широко, необозримо, Грозной тучею сплошной, Дым за дымом, бездна дыма Тяготеет над землей.
Я помню юности года, Свидания и ссоры. Любил смертельно я тогда Красотку из конторы.
За каждый колос, опавший С твоих, Отчизна, полей; За каждый волос, упавший С головок наших детей;
Мне кажется, что я не покидал России, И что не может быть в России перемен. И голуби в ней есть. И мудрые есть змии. И множество волков. И ряд тюремных стен.
Седина отсчитывает даты, И сквозит тревогою уют. В одиночку старые солдаты Песни позабытые поют.
Горящей осени упорство! Сжигая рощи за собой, она ведет единоборство, хотя проигрывает бой.
Ты еще на жизнь имеешь право, Быстро я иду к закату дней. Я умру — моя померкнет слава, Не дивись — и не тужи о ней!
Уходите, мысли, во-свояси. Обнимись, души и моря глубь. Тот,
Другие уводят любимых, — Я с завистью вслед не гляжу. Одна на скамье подсудимых Я скоро полвека сижу.
Не приходи в часы волнений, Сердечных бурь и мятежей, Когда душа огнем мучений Сгорает в пламени страстей.
В том городе, где спят давно, где все вокруг темным-темно — одно, как павшая звезда,
Ночь. Успели мы всем насладиться. Что ж нам делать? Не хочется спать. Мы теперь бы готовы молиться, Но не знаем, чего пожелать.
Как говорят — «инцидент исперчен», любовная лодка
(Страничка из дневника) Двадцать восьмого марта утром я вышел в кухню.
Вот идет солдат. Под мышкою Детский гроб несет, детинушка. На глаза его суровые Слезы выжала кручинушка.
Это город. Еще рано. Полусумрак, полусвет. А потом на крышах солнце, а на стенах еще нет. А потом в стене внезапно загорается окно. Возникает звук рояля. Начинается кино.
Я своих фотографий тебе не дарил И твоих не просил с собой, О тебе никому я не говорил, Уходя на рассвете в бой.
Откройте для себя нашу коллекцию стихотворений о жизни, которые исследуют её многогранность, красоту и сложность. Эти произведения приглашают к размышлениям о жизненных циклах, личных испытаниях и радостях бытия. Идеально для всех, кто ищет глубокие философские и вдохновляющие стихи о смысле жизни.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!