201 Цветаева М. И. Писала я на аспидной доске...
Писала я на аспидной доске, И на листочках вееров поблёклых, И на речном, и на морском песке, Коньками по льду и кольцом на стеклах, —
Писала я на аспидной доске, И на листочках вееров поблёклых, И на речном, и на морском песке, Коньками по льду и кольцом на стеклах, —
Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй.
Я недаром вздрогнул. Не загробный вздор. В порт, горящий,
Ты чужая, но любишь, Любишь только меня. Ты меня не забудешь До последнего дня.
И та, что сегодня прощается с милым, - Пусть боль свою в силу она переплавит. Мы детям клянемся, клянемся могилам, Что нас покориться никто не заставит!
Серебристая дорога, Ты зовёшь меня куда? Свечкой чисточетверговой Над тобой горит звезда.
Дрогнули листочки, закачались клены, С золотистых веток полетела пыль… Зашумели ветры, охнул лес зеленый, Зашептался с эхом высохший ковыль…
В этот лес завороженный, По пушинкам серебра, Я с винтовкой заряженной На охоту шел вчера.
Где ты, где ты, отчий дом, Гревший спину под бугром? Синий, синий мой цветок, Неприхоженный песок.
Лошадь сказала, взглянув на верблюда: «Какая
Ночью в полях, под напевы метели, Дремлют, качаясь, берёзки и ели… Месяц меж тучек над полем сияет, — Бледная тень набегает и тает…
Когда снежинку, что легко летает, Как звездочка упавшая скользя, Берешь рукой — она слезинкой тает, И возвратить воздушность ей нельзя.
Здесь все меня переживет, Все, даже ветхие скворешни И этот воздух, воздух вешний, Морской свершивший перелет.
Юноша бледный со взором горящим, Ныне даю я тебе три завета: Первый прими: не живи настоящим, Только грядущее — область поэта.
Я спросила у кукушки, Сколько лет я проживу… Сосен дрогнули верхушки. Желтый луч упал в траву.
Легкомыслие! — Милый грех, Милый спутник и враг мой милый! Ты в глаза мои вбрызнул смех, И мазурку мне вбрызнул в жилы.
Ты — женщина, ты — книга между книг, Ты — свернутый, запечатленный свиток; В его строках и дум и слов избыток, В его листах безумен каждый миг.
Не высидел дома. Анненский, Тютчев, Фет. Опять, тоскою к людям ведомый,
Марии Павловне Ивановой Под насыпью, во рву некошенном, Лежит и смотрит, как живая,
От дальних селений, Сквозь лес и овраги, На праздник мучений Собрались бродяги.
Молнию метнула глазами: «Я видела — с тобой другая. Ты самый низкий,
О, что за скучная забота Пусканье мыльных пузырей! Ну, так и кажется, что кто-то Нам карты сдал без козырей.
Утро девушки Сон меня сегодня не разнежил, Я проснулась рано поутру
Разрезая носом воды, ходят в море пароходы. Дуют ветры яростные, гонят лодки парусные,
Внемля ветру, тополь гнется, с неба дождь осенний льется, Надо мною раздается мерный стук часов стенных; Мне никто не улыбнется, и тревожно сердце бьется, И из уст невольно рвется монотонный грустный стих;
Тёмный ельник снегами, как мехом, Опушили седые морозы, В искрах инея, в мелких алмазах, Задремали, склонившись, берёзы.
1 Было душно от жгучего света, А взгляды его — как лучи.
Жил да был на свете кадет. В красную шапочку кадет был одет. Кроме этой шапочки, доставшейся кадету,
Идем по жнивью, не спеша, С тобою, друг мой скромный, И изливается душа, Как в сельской церкви темной.
Солнце греет до седьмого пота, И бушует, одурев, овраг. Как у дюжей скотницы работа, Дело у весны кипит в руках.
Возьмем винтовки новые, на штык флажки! И с песнею в стрелковые
Мечтай, мечтай. Всё уже и тусклей Ты смотришь золотистыми глазами На вьюжный двор, на снег, прилипший к раме, На мётлы гулких, дымных тополей.
Я конквистадор в панцыре железном, Я весело преследую звезду, Я прохожу по пропастям и безднам И отдыхаю в радостном саду.
Был вечер музыки и ласки, Всё в дачном садике цвело. Ему в задумчивые глазки Взглянула мама так светло!
Я люблю смотреть, как умирают дети. Вы прибоя смеха мглистый вал заметили за тоски хоботом? А я —
1. Творчество Бывает так: какая-то истома; В ушах не умолкает бой часов;
Еще весна таинственная млела, Блуждал прозрачный ветер по горам И озеро глубокое синело — Крестителя нерукотворный храм.
Тяжкий, плотный занавес у входа, За ночным окном — туман. Что теперь твоя постылая свобода, Страх познавший Дон-Жуан?
Сзади Нарвские были ворота, Впереди была только смерть… Так советская шла пехота Прямо в желтые жерла «Берт».
Ты, меня любивший фальшью Истины — и правдой лжи, Ты, меня любивший — дальше Некуда! — За рубежи!
1 Славно начато славное дело В грозном грохоте, в снежной пыли,
Вам, проживающим за оргией оргию, имеющим ванную и теплый клозет! Как вам не стыдно о представленных к Георгию вычитывать из столбцов газет?!
Гремит и гремит войны барабан. Зовет железо в живых втыкать. Из каждой страны за рабом раба
Загорелась зорька красная В небе темно-голубом, Полоса явилась ясная В своем блеске золотом.
Углубясь в неведомые горы, Заблудился старый конквистадор, В дымном небе плавали кондоры, Нависали снежные громады.
Мы встретились случайно, на углу. Я быстро шел — и вдруг как свет зарницы Вечернюю прорезал полумглу Сквозь черные лучистые ресницы.
Раскрыл я с тихим шорохом глаза страниц… И потянуло
И в День Победы, нежный и туманный, Когда заря, как зарево, красна, Вдовою у могилы безымянной Хлопочет запоздалая весна.
Стоит на небе месяц, чуть живой, Средь облаков струящихся и мелких, И у дворца угрюмый часовой Глядит, сердясь, на башенные стрелки.
Высоко полный месяц стоит В небесах над туманной землёй, Бледным светом луга серебрит, Напоённые белою мглой.
Откройте для себя шедевры поэзии Серебряного века, периода расцвета литературного искусства. Насладитесь стихотворениями великих поэтов, которые оставили неизгладимый след в культуре и литературе.