251 Лермонтов М. Ю. Я не для ангелов и рая...
Я не для ангелов и рая Всесильным богом сотворен; Но для чего живу страдая, Про это больше знает он.
Погрузитесь в философские стихотворения, которые исследуют глубокие вопросы бытия, смысла жизни и человеческого существования. Насладитесь поэзией, воспевающей размышления, мудрость и духовные поиски.
Всего произведений в базе на эту тему: 1117
Я не для ангелов и рая Всесильным богом сотворен; Но для чего живу страдая, Про это больше знает он.
А может, лучшая победа Над временем и тяготеньем – Пройти, чтоб не оставить следа, Пройти, чтоб не оставить тени
Когда твой друг на глас твоих речей Ответствует язвительным молчаньем; Когда свою он от руки твоей, Как от змеи, отдернет с содроганьем;
Король ходит большими шагами Взад и вперед по палатам; Люди спят – королю лишь не спится: Короля султан осаждает,
По дорогам, от мороза звонким, С царственным серебряным ребенком Прохожу. Всё – снег, всё – смерть, всё – сон.
Он и праведный и лукавый, И всех месяцев он страшней: В каждом Августе, Боже правый, Столько праздников и смертей.
Души в нас – залы для редких гостей, Знающих прелесть тепличных растений. В них отдыхают от скорбных путей Разные милые тени.
Гусар! ты весел и беспечен, Надев свой красный доломан. Но знай: покой души не вечен И счастье на земле туман.
Но и у нас есть волшебная чаша, (В сонные дни вы потянетесь к ней!) Но и у нас есть улыбка, и наша Тайна темней.
В гибельном фолианте Нету соблазна для Женщины. – Ars Amandi[*] Женщине – вся земля.
Как землю нам больше небес не любить? Нам небесное счастье темно; Хоть счастье земное и меньше в сто раз, Но мы знаем, какое оно.
Собранье зол его стихия. Носясь меж дымных облаков, Он любит бури роковые, И пену рек, и шум дубров.
К тебе, имеющему быть рожденным Столетие спустя, как отдышу, – Из самых недр, – как на́ смерть осужденный, Своей рукой – пишу:
Белое солнце и низкие, низкие тучи, Вдоль огородов – за белой стеною – погост. И на песке вереница соломенных чучел Под перекладинами в человеческий рост.
Не называй меня никому, Я серафим твой, легкое бремя. Ты поцелуй меня нежно в темя, И отпусти во тьму.
1 Ты обо мне не думай никогда! (На – вязчива!)
Близ мест, где царствует Венеция златая, Один, ночной гребец, гондолой управляя, При свете Веспера по взморию плывет, Ринальда, Годфреда, Эрминию поет.
Солнце и звезды в твоей глубине, Солнце и звезды вверху, на просторе. Вечное море, Дай мне и солнцу и звездам отдаться вдвойне
Виктору Голышеву Птица уже не влетает в форточку. Девица, как зверь, защищает кофточку.
Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться? Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма! Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться… Вольному сердцу на что твоя тьма?
О вы, которые с язвительным упреком, Считая мрачное безверие пороком, Бежите в ужасе того, кто с первых лет Безумно погасил отрадный сердцу свет;
Простосердечный сын свободы, Для чувств он жизни не щадил; И верные черты природы Он часто списывать любил.
– На дне она, где ил И водоросли… Спать в них Ушла, – но сна и там нет! – Но я ее любил,
Зачем из облака выходишь, Уединенная луна, И на подушки, сквозь окна, Сиянье тусклое наводишь?
Река времён в своём стремленьи Уносит все дела людей И топит в пропасти забвенья Народы, царства и царей.
Я знаю правду! Все прежние правды – прочь! Не надо людям с людьми на земле бороться. Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь. О чем – поэты, любовники, полководцы?
В пустынной хра́мине Троилась – ладаном. Зерном и пламенем На темя падала…
Золото моих волос Тихо переходит в седость. – Не жалейте! Всё сбылось, Всё в груди слилось и спелось.
О, я помню прощальные речи, Их шептавшие помню уста. «Только чистым даруются встречи. Мы увидимся, будь же чиста».
Только закрою горячие веки – Райские розы, райские реки… Где-то далече,
Послушай, муз невинных Лукавый духовник: Жилец полей пустынных, Поэтов грешный лик
Оплетавшие – останутся. Дальше – высь. В час последнего беспамятства Не очнись.
Фауст. Мне скучно, бес.
Когда я гляжу на летящие листья, Слетающие на булыжный торец, Сметаемые – как художника кистью, Картину кончающего наконец,
Как-то раз перед толпою Соплеменных гор У Казбека с Шат-горою* Был великий спор.
Старайся наблюдать различные приметы: Пастух и земледел в младенческие леты, Взглянув на небеса, на западную тень, Умеют уж предречь и ветр, и ясный день,
Говорят, нынче в моде седые волосы, И «седеет» бездумно молодость. И девчонка лет двадцати Может гордо седою пройти.
Угрюмый дождь скосил глаза. А за решеткой четкой
Веселись, душа, пей и ешь! А настанет срок – Положите меня промеж Четырех дорог.
Поцелуями прежде считал Я счастливую жизнь свою, Но теперь я от счастья устал, Но теперь никого не люблю.
Давайте пить и веселиться, Давайте жизнию играть, Пусть чернь слепая суетится, Не нам безумной подражать.
– Где лебеди? – А лебеди ушли. – А во́роны? – А во́роны – остались. – Куда ушли? – Куда и журавли. – Зачем ушли? – Чтоб крылья не достались.
Погаснул день! — и тьма ночная своды Небесные, как саваном, покрыла. Кой-где во тьме вертелись и мелькали Светящиеся точки,
Есть птичка рая у меня, На кипарисе молодом Она сидит во время дня, Но петь никак не станет днем;
С большою нежностью – потому, Что скоро уйду от всех – Я все раздумываю, кому Достанется волчий мех,
Ни грамот, ни праотцев, Ни ясного сокола. Идет-отрывается, – Такая далекая!
Если с нежной красотой <Вы> чувствительны душою, Если горести чужой Вам ужасно быть виною,
Поверь, ничтожество есть благо в здешнем свете. К чему глубокие познанья, жажда славы, Талант и пылкая любовь свободы, Когда мы их употребить не можем?
Гляжу на будущность с боязнью, Гляжу на прошлое с тоской И, как преступник перед казнью, Ищу кругом души родной;
Твой конь, как прежде, вихрем скачет По парку позднею порой… Но в сердце тень, и сердце плачет, Мой принц, мой мальчик, мой герой.
Погрузитесь в философские стихотворения, которые исследуют глубокие вопросы бытия, смысла жизни и человеческого существования. Насладитесь поэзией, воспевающей размышления, мудрость и духовные поиски.