201 Пушкин А. С. На выздоровление Лукулла. Подражание Латинскому
Ты угасал, богач младой! Ты слышал плач друзей печальных. Уж смерть являлась за тобой В дверях сеней твоих хрустальных.
Исследуйте нашу коллекцию стихотворений о смерти, которые исследуют её неизбежность, мистику и влияние на жизнь. Эти произведения предлагают размышления о конце жизненного пути, потере близких и преодолении горя, отражая глубокие эмоции и исследуя человеческое восприятие конечности.
Всего произведений в базе на эту тему: 393
Ты угасал, богач младой! Ты слышал плач друзей печальных. Уж смерть являлась за тобой В дверях сеней твоих хрустальных.
Вечерний дым над городом возник, Куда-то вдаль покорно шли вагоны, Вдруг промелькнул, прозрачней анемоны, В одном из окон полудетский лик
Брат по песенной беде – Я завидую тебе. Пусть хоть так она исполнится – Помереть в отдельной комнате! –
Не проломанное ребро – Переломленное крыло. Не расстрельщиками навылет
Поредели, побелели Кудри, честь главы моей, Зубы в деснах ослабели, И потух огонь очей.
От гнева в печени, мечты во лбу, Богиня верности, храни рабу. Чугунным ободом скрепи ей грудь,
Продаю! Продаю! Продаю! Поспешайте, господа хорошие! Золотой товар продаю, Чистый товар, не ношенный,
Мало ада и мало рая: За тебя уже умирают. Вслед за братом, увы, в костер –
Я ли красному как жар киоту Не молилась до седьмого поту? Гость субботний, унеси мою заботу, Уведи меня с собой в свою субботу.
Думали – человек! И умереть заставили. Умер теперь, навек. – Плачьте о мертвом ангеле!
Тому, кто здесь лежит под травкой вешней, Прости, Господь, злой помысел и грех! Он был больной, измученный, нездешний, Он ангелов любил и детский смех.
В пещере, на острых каменьях Притаился храбрый гайдук Хризич. С ним жена его Катерина, С ним его два милые сына,
Как сонный, как пьяный, Врасплох, не готовясь. Височные ямы: Бессонная совесть.
Кто нам сказал, что всё исчезает? Птицы, которую ты ранил, Кто знает? – не останется ли ее полет? И, может быть, стебли объятий
Уж за горой дремучею Погас вечерний луч, Едва струей гремучею Сверкает жаркий ключ;
I. "Скажи, какие заклинанья Имеют над тобою власть?"
Еще один огромный взмах – И спят ресницы. О, тело милое! О, прах Легчайшей птицы!
Без зова, без слова, – Как кровельщик падает с крыш. А может быть, снова Пришел, – в колыбели лежишь?
Я своих фотографий тебе не дарил И твоих не просил с собой, О тебе никому я не говорил, Уходя на рассвете в бой.
Долго на заре туманной Плакала метель. Уложили Дон-Жуана В снежную постель.
Тридцатая годовщина Союза – верней любви. Я знаю твои морщины, Как знаешь и ты – мои,
Настанет день — и миром осужденный, Чужой в родном краю, На месте казни — гордый, хоть презренный — Я кончу жизнь мою;
Я счастлив! — тайный яд течет в моей крови, Жестокая болезнь мне смертью угрожает!.. Дай бог, чтоб так случилось!.. ни любви, Ни мук умерший уж не знает;
Ты не мог смирить тоску свою, Победив наш смех, что ранит, жаля. Догорев, как свечи у рояля, Всех светлей проснулся ты в раю.
Кто спит по ночам? Никто не спит! Ребенок в люльке своей кричит, Старик над смертью своей сидит, Кто молод – с милою говорит,
С такою силой в подбородок руку Вцепив, что судорогой вьется рот, С такою силою поняв разлуку, Что, кажется, и смерть не разведет –
Спаси Господи, дым! – Дым-то, Бог с ним! А главное – сырость! С тем же страхом, с каким Переезжают с квартиры:
Должно быть – за той рощей Деревня, где я жила, Должно быть – любовь проще И легче, чем я ждала.
Скажи, для чего перед нами Ты в кудри вплетаешь цветы? Себя ли украсишь ты розой, Прелестной, минутной, как ты?
С вербочкою светлошерстой – Светлошерстая сама – Меряю Господни версты И господские дома.
Тихо замер последний аккорд над толпой, С плачем в землю твой гроб опустили; Помолились в приливе тоски над тобой, Пожалели тебя и забыли...
Всему внимая чутким ухом, – Так недоступна! Так нежна! – Она была лицом и духом Во всем джигитка и княжна.
Не поцеловали – приложились. Не проговорили – продохнули. Может быть – Вы на земле не жили, Может быть – висел лишь плащ на стуле.
Други его – не тревожьте его! Слуги его – не тревожьте его! Было так ясно на лике его: Царство мое не от мира сего.
I Чума явилась в наш предел; Хоть страхом сердце стеснено, Из миллиона мертвых тел
Да с этой львиною Златою россыпью, Да с этим поясом, Да с этой поступью, –
Вечерний, медленный паук В траве сплетает паутину, — Надежды знак. Но, милый друг, Я взора на него не кину.
Чудный сон мне бог послал — С длинной белой бородою В белой ризе предо мною Старец некой предстоял
В тяжелой мантии торжественных обрядов, Неумолимая, меня не встреть. На площади, под тысячами взглядов, Позволь мне умереть.
Покойник Клит в раю не будет: Творил он тяжкие грехи. — Пусть бог дела его забудет, Как свет забыл его стихи!
Высоко́ мое оконце! Не достанешь перстеньком! На стене чердачной солнце От окна легло крестом.
Это случилось в последние годы могучего Рима. Царствовал грозный Тиверий и гнал христиан беспощадно, Но ежедневно на месте отрубленных ветвей, у древа Церкви Христовой юные вновь зеленели побеги.
Придет ужасный [час]… твои небесны очи Покроются, мой друг, туманом вечной ночи, Молчанье вечное твои сомкнет уста, Ты навсегда сойдешь в те мрачные места,
Добровольчество – это добрая воля к смерти… (Попытка толкования) И марш вперед уже,
Зимняя ночь холодна и темна. Словно застыла в морозе луна. Буря то плачет, то злобно шипит, Снежные тучи над кровлей крутит.
Reguiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. {*}
Здесь, где миры спокойны, Где смолкнут в тишине Ветров погибших войны, Я вижу сны во сне:
«Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой, В ту бездну прыгнет с вышины? Бросаю мой кубок туда золотой: Кто сыщет во тьме глубины
Шелест пуха, дух вязанья Теплой кофты шерстяной. Мамка щучья и фазанья, Кто там ходит за стеной?
Боюсь не смерти я. О нет! Боюсь исчезнуть совершенно. Хочу, чтоб труд мой вдохновенной Когда-нибудь увидел свет;
Исследуйте нашу коллекцию стихотворений о смерти, которые исследуют её неизбежность, мистику и влияние на жизнь. Эти произведения предлагают размышления о конце жизненного пути, потере близких и преодолении горя, отражая глубокие эмоции и исследуя человеческое восприятие конечности.