151 Маяковский В. В. Ночь
Багровый и белый отброшен и скомкан, в зелёный бросали горстями дукаты, а чёрным ладоням сбежавшихся окон раздали горящие жёлтые карты.
Багровый и белый отброшен и скомкан, в зелёный бросали горстями дукаты, а чёрным ладоням сбежавшихся окон раздали горящие жёлтые карты.
Вздрагивает огонёк лампадки, В полутёмной детской тихо, жутко, В кружевной и розовой кроватке Притаилась робкая малютка.
Мне ни к чему одические рати И прелесть элегических затей. По мне, в стихах все быть должно некстати, Не так, как у людей.
Догорел апрельский светлый вечер, По лугам холодный сумрак лег. Спят грачи; далекий шум потока В темноте таинственно заглох.
В том лесу белесоватые стволы Выступали неожиданно из мглы. Из земли за корнем корень выходил,
Сколько просьб у любимой всегда! У разлюбленной просьб не бывает. Как я рада, что нынче вода Под бесцветным ледком замирает.
1 Река раскинулась. Течет, грустит лениво И моет берега.
Хочу тебе покоя не давать, Быть сильной, оставаться слабой. Хочу тебя своей любовью звать, Ведь я иначе жить и не могла бы.
Кто создан из камня, кто создан из глины,- А я серебрюсь и сверкаю! Мне дело — измена, мне имя — Марина, Я — бренная пена морская.
Молчат гробницы, мумии и кости, — Лишь слову жизнь дана: Из древней тьмы, на мировом погосте, Звучат лишь Письмена.
Вот уж вечер. Роса Блестит на крапиве. Я стою у дороги, Прислонившись к иве.
Почему ты плачешь? — Так. — Плакать так смешно и глупо. Зареветь, не кончив супа! Отними от глаз кулак!
Пряный вечер. Гаснут зори. По траве ползет туман. У плетня на косогоре Забелел твой сарафан.
Гаснет вечер, даль синеет, Солнышко садится, Степь да степь кругом — и всюду Нива колосится!
В блеске огней, за зеркальными стёклами, Пышно цветут дорогие цветы, Нежны и сладки их тонкие запахи, Листья и стебли полны красоты.
Тихо дремлет река. Тёмный бор не шумит. Соловей не поёт И дергач не кричит.
Был он ревнивым, тревожным и нежным, Как божье солнце, меня любил, А чтобы она не запела о прежнем, Он белую птицу мою убил.
Я ненавижу человечество, Я от него бегу спеша. Моё единое отечество — Моя пустынная душа.
Вот оно, глупое счастье С белыми окнами в сад! По пруду лебедем красным Плавает тихий закат.
Все как раньше: в окна столовой Бьется мелкий метельный снег, И сама я не стала новой, А ко мне приходил человек.
Я только девочка. Мой долг До брачного венца Не забывать, что всюду — волк И помнить: я — овца.
Я долго шёл по коридорам, Кругом, как враг, таилась тишь. На пришлеца враждебным взором Смотрели статуи из ниш.
Первое вступление в поэму Уважаемые товарищи потомки!
Гражданин фининспектор! Простите за беспокойство. Спасибо… не тревожтесь…
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка, Не проси об этом счастье, отравляющем миры, Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка, Что такое тёмный ужас начинателя игры!
Льва показываю я, посмотрите нате — он теперь не царь зверья, просто председатель.
У птицы есть гнездо, у зверя есть нора. Как горько было сердцу молодому, Когда я уходил с отцовского двора, Сказать прости родному дому!
Пейзаж Будет луна. Есть уже
Надменный, как юноша, лирик Вошёл, не стучася, в мой дом И просто заметил, что в мире Я должен грустить лишь о нём.
Мои мечты стремятся вдаль, Где слышны вопли и рыданья, Чужую разделить печаль И муки тяжкого страданья.
Тихо струится река серебристая В царстве вечернем зеленой весны. Солнце садится за горы лесистые, Рог золотой выплывает луны.
Адище города окна разбили на крохотные, сосущие светами адки. Рыжие дьяволы, вздымались автомобили, над самым ухом взрывая гудки.
Черный бархатный шмель, золотое оплечье, Заунывно гудящий певучей струной, Ты зачем залетаешь в жилье человечье И как будто тоскуешь со мной?
Был вечер музыки и ласки, Всё в дачном садике цвело. Ему в задумчивые глазки Взглянула мама так светло!
Когда в тоске самоубийства Народ гостей немецких ждал, И дух суровый византийства От русской церкви отлетал,
Слава, Слава, Слава героям!!! Впрочем, им
Я последний поэт деревни, Скромен в песнях дощатый мост. За прощальной стою обедней Кадящих листвой берез.
На таинственном озере Чад Посреди вековых баобабов Вырезные фелуки стремят На заре величавых арабов.
Прекрасно в нас влюбленное вино И добрый хлеб, что в печь для нас садится, И женщина, которою дано, Сперва измучившись, нам насладиться.
Женщину ль опутываю в трогательный роман, просто на прохожего гляжу ли — каждый опасливо придерживает карман. Смешные!
Ливень докладов. Преете? Прей! А под клубом,
На руке моей перчатка, И её я не сниму, Под перчаткою загадка, О которой вспомнить сладко
Все мы бражники здесь, блудницы, Как невесело вместе нам! На стенах цветы и птицы Томятся по облакам.
Марии Павловне Ивановой Под насыпью, во рву некошенном, Лежит и смотрит, как живая,
Звёздочки ясные, звёзды высокие! Что вы храните в себе, что скрываете? Звёзды, таящие мысли глубокие, Силой какою вы душу пленяете?
Ты помнишь? В нашей бухте сонной Спала зеленая вода, Когда кильватерной колонной Вошли военные суда.
Я недаром вздрогнул. Не загробный вздор. В порт, горящий,
Дай мне горькие годы недуга, Задыханья, бессонницу, жар, Отыми и ребенка, и друга, И таинственный песенный дар —
Дряхлая, выпали зубы, Свиток годов на рогах. Бил ее выгонщик грубый На перегонных полях.
Он идёт путём жемчужным По садам береговым, Люди заняты ненужным, Люди заняты земным.
Откройте для себя шедевры поэзии Серебряного века, периода расцвета литературного искусства. Насладитесь стихотворениями великих поэтов, которые оставили неизгладимый след в культуре и литературе.
Этот сайт создаётся с любовью и вдохновением, без рекламных баннеров и внешнего финансирования. Ваше пожертвование поможет покрыть расходы на хостинг, техническую поддержку и дальнейшее развитие проекта.
Спасибо за вашу поддержку!