501 Лермонтов М. Ю. Булевар
С минуту лишь с бульвара прибежав, Я взял перо — и, право, очень рад, Что плод над ним моих привычных прав Узнает вновь бульварной маскерад;
Погрузитесь в философские стихотворения, которые исследуют глубокие вопросы бытия, смысла жизни и человеческого существования. Насладитесь поэзией, воспевающей размышления, мудрость и духовные поиски.
Всего произведений в базе на эту тему: 1117
С минуту лишь с бульвара прибежав, Я взял перо — и, право, очень рад, Что плод над ним моих привычных прав Узнает вновь бульварной маскерад;
В пещерах Геликона Я некогда рожден; Во имя Аполлона Тибуллом окрещен,
Пожирающий огонь – мой конь! Он копытами не бьет, не ржет. Где мой конь дохнул – родник не бьет, Где мой конь махнул – трава не растет.
1 Так вслушиваются (в исток Вслушивается – устье).
Есть место: близ тропы глухой, В лесу пустынном, средь поляны, Где вьются вечером туманы, Осеребренные луной...
И другу на́ руку легло Крылатки тонкое крыло. Что я поистине крылата, Ты понял, спутник по беде!
Ладони! (Справочник Юнцам и девам). Целуют правую, Читают в левой.
Но тесна вдвоем Даже радость утр. Оттолкнувшись лбом И подавшись внутрь,
Горящей осени упорство! Сжигая рощи за собой, она ведет единоборство, хотя проигрывает бой.
Алексею Александровичу Чаброву Не ревновать и не клясть, В грудь призывая – все стрелы!
Лишь розы увядают, Амврозией дыша, [В Эл<изий>] улетает Их [легкая] душа.
Слово странное – старуха! Смысл неясен, звук угрюм, Как для розового уха Темной раковины шум.
«Простите мне, что я решился к вам Писать. Перо в руке, могила — Передо мной. — Но что ж? всё пусто там. Всё прах, что некогда она манила
В некой разлинованности нотной Нежась наподобие простынь – Железнодорожные полотна, Рельсовая режущая синь!
Что за звуки! неподвижен внемлю Сладким звукам я; Забываю вечность, небо, землю, Самого себя.
А человек идет за плугом И строит гнезда. Одна пред Господом заслуга: Глядеть на звезды.
Ночь – преступница и монашка. Ночь проходит, потупив взгляд. Дышит – часто и дышит – тяжко. Ночь не любит, когда глядят.
Когда к тебе молвы рассказ Мое названье принесет И моего рожденья час Перед полмиром проклянет,
Не пугай нас, милый друг, Гроба близким новосельем: Право, нам таким бездельем Заниматься недосуг.
Минута: минущая: минешь! Так мимо же, и страсть и друг! Да будет выброшено ныне ж – Что́ завтра б – вырвано из рук!
Благословляю ежедневный труд, Благословляю еженощный сон. Господню милость и Господень суд, Благой закон – и каменный закон.
Я памятью живу с увядшими мечтами, Виденья прежних лет толпятся предо мной, И образ твой меж них, как месяц в час ночной Между бродящими блистает облаками.
Бузина цельный сад залила! Бузина зелена, зелена, Зеленее, чем плесень на чане! Зелена, значит, лето в начале!
Есть имена, как душные цветы, И взгляды есть, как пляшущее пламя… Есть темные извилистые рты С глубокими и влажными углами.
Бледно – лицый Страж над плеском века – Рыцарь, рыцарь, Стерегущий реку.
Быть в аду нам, сестры пылкие, Пить нам адскую смолу, — Нам, что каждою-то жилкою Пели Господу хвалу!
Красавцы, не ездите! Песками глуша, Пропавшего без вести Не скажет душа.
Уходите, мысли, во-свояси. Обнимись, души и моря глубь. Тот,
Везувий зев открыл – дым хлынул клубом – пламя Широко развилось, как боевое знамя. Земля волнуется – с шатнувшихся колонн Кумиры падают! Народ, гонимый [страхом],
Любил и я в былые годы, В невинности души моей, И бури шумные природы, И бури тайные страстей.
Только утро любви хорошо: хороши Только первые, робкие речи, Трепет девственно-чистой, стыдливой души, Недомолвки и беглые встречи,
Милые, ранние веточки, Гордость и счастье земли, Деточки, грустные деточки, О, почему вы ушли?
Другие уводят любимых, — Я с завистью вслед не гляжу. Одна на скамье подсудимых Я скоро полвека сижу.
И ты, любезный друг, оставил Надежну пристань тишины, Челнок свой весело направил По влаге бурной глубины:
Так, от века здесь, на земле, до века, И опять, и вновь Суждено невинному человеку – Воровать любовь.
Меж тем, как Франция, среди рукоплесканий И кликов радостных, встречает хладный прах Погибшего давно среди немых страданий В изгнаньи мрачном и в цепях;
Прости! увидимся ль мы снова? И смерть захочет ли свести Две жертвы жребия земного, Как знать! итак, прости, прости!..
Что сделалось? Зачем я не могу, уж целый год не знаю, не умею слагать стихи и только немоту тяжелую в моих губах имею?
Высокомерье – каста. Чем недохват – отказ. Что говорить: не часто! В тысячелетье – раз.
Все таить, чтобы люди забыли, Как растаявший снег и свечу? Быть в грядущем лишь горсточкой пыли Под могильным крестом? Не хочу!
Давно ли с зеленью радушной Передо мной стояло ты, И я коре твоей послушной Вверял любимые мечты;
Закачай меня, звездный челн! Голова устала от волн! Слишком долго причалить тщусь, –
Лидии Александровне Тамбурер Наше сердце тоскует о пире И не спорит и все позволяет.
Как прелестен этот бред, Лепет детских слов. Предумышленности нет, Нет в словах оков.
Один маня, другой с полуугрозой, Идут цветы блестящей чередой. Мы на заре клянемся только розой, Но в поздний час мы дышим резедой.
О, вы, кому всего милей Победоносные аккорды, – Падите ниц! Пред вами гордый Потомок шведских королей.
Облачко, белое облачко с розовым краем Выплыло вдруг, розовея последним огнем. Я поняла, что грущу не о нем, И закат мне почудился – раем.
Лицо без обличия. Строгость. – Прелесть. Все́ ризы делившие В тебе спелись.
Ты понимал, о мрачный гений, Тот грустной безотчетный сон, Порыв страстей и вдохновений, Всё то, чем удивил Байрон.
Нет! — я не требую вниманья На грустный бред души моей, Не открывать свои желанья Привыкнул я с давнишних дней.
Погрузитесь в философские стихотворения, которые исследуют глубокие вопросы бытия, смысла жизни и человеческого существования. Насладитесь поэзией, воспевающей размышления, мудрость и духовные поиски.