151 Цветаева М. И. У гробика
Екатерине Павловне Пешковой Мама светло разукрасила гробик. Дремлет малютка в воскресном наряде.
Исследуйте нашу коллекцию стихотворений о смерти, которые исследуют её неизбежность, мистику и влияние на жизнь. Эти произведения предлагают размышления о конце жизненного пути, потере близких и преодолении горя, отражая глубокие эмоции и исследуя человеческое восприятие конечности.
Всего произведений в базе на эту тему: 393
Екатерине Павловне Пешковой Мама светло разукрасила гробик. Дремлет малютка в воскресном наряде.
Этот крошка с душой безутешной Был рожден, чтобы рыцарем пасть За улыбку возлюбленной дамы. Но она находила потешной,
По камням гробовым, в туманах полуночи, Ступая трепетно усталою ногой, По Лоре путник шел, напрасно томны очи Ночлега мирного искали в тьме густой.
Стою печален на кладбище. Гляжу кругом – обнажено Святое смерти пепелище И степью лишь окружено.
Идти устали маленькие ноги, Но он послушно продолжает путь. Еще вчера хотелось близ дороги Ему в ромашках полевых уснуть.
Развела тебе в стакане Горстку жженых волос. Чтоб не елось, чтоб не пелось, Не пилось, не спалось.
Пора уснуть последним сном, Довольно в мире пожил я; Обманут жизнью был во всем, И ненавидя и любя.
Жив, а не умер Демон во мне! В теле как в трюме, В себе как в тюрьме.
За каждый колос, опавший С твоих, Отчизна, полей; За каждый волос, упавший С головок наших детей;
Здесь Пушкин погребен; он с музой молодою, С любовью, леностью провел веселый век, Не делал доброго, однакож был душою, Ей богу, добрый человек.
Берегись! берегись! над Бургосским путем Сидит один черной монах; Он бормочет молитву во мраке ночном, Панихиду о прошлых годах.
С богом, в дальнюю дорогу! Путь найдешь ты, слава богу. Светит месяц; ночь ясна; Чарка выпита до дна.
А как бабушке Помирать, помирать, – Стали голуби Ворковать, ворковать.
Каменногрудый, Каменнолобый, Каменнобровый Столб:
Смерть – это нет, Смерть – это нет, Смерть – это нет. Нет – матерям,
Gib meine Jugend mir zurück! Ты, сердцу непонятный мрак, Приют отчаянья слепого,
Настанет день – печальный, говорят! Отцарствуют, отплачут, отгорят, – Остужены чужими пятаками – Мои глаза, подвижные как пламя.
Есть место: близ тропы глухой, В лесу пустынном, средь поляны, Где вьются вечером туманы, Осеребренные луной...
Лишь розы увядают, Амврозией дыша, [В Эл<изий>] улетает Их [легкая] душа.
Дней сползающие слизни, …Строк поденная швея… Что до собственной мне жизни? Не моя, раз не твоя.
«Простите мне, что я решился к вам Писать. Перо в руке, могила — Передо мной. — Но что ж? всё пусто там. Всё прах, что некогда она манила
Жила грузинка молодая, В гареме душном увядая; Случилось раз: Из черных глаз
Не пугай нас, милый друг, Гроба близким новосельем: Право, нам таким бездельем Заниматься недосуг.
Умолкну скоро я!.. Но если в день печали Задумчивой игрой мне струны отвечали; Но если юноши, внимая молча мне, Дивились долгому любви моей мученью:
Ты еще на жизнь имеешь право, Быстро я иду к закату дней. Я умру — моя померкнет слава, Не дивись — и не тужи о ней!
Милые, ранние веточки, Гордость и счастье земли, Деточки, грустные деточки, О, почему вы ушли?
Речка, кругом широкие долины, курган, на берегу издохший конь лежит близ кургана, и вороны летают над ним. Всё дико. Азраил (сидит на кургане)
Прости! увидимся ль мы снова? И смерть захочет ли свести Две жертвы жребия земного, Как знать! итак, прости, прости!..
Заря пылала, догорая, Солдатики шагали в ряд. Мне мать сказала, умирая: – Надень мальчишеский наряд.
От руки моей не взыгрывал, На груди моей не всплакивал… Непреложней и незыблемей Опрокинутого факела:
Посвящается А. М. В. Тебе — тебе мой дар смиренный,
..... Сокрылся он, Любви, забав питомец нежный; Кругом его глубокой сон И хлад могилы безмятежной…
Нежный призрак, Рыцарь без укоризны, Кем ты призван В мою молодую жизнь?
Сабли взмах – И вздохнули трубы тяжко – Провожать Легкий прах.
Погоди, дружок! Не довольно ли нам камень городской толочь? Зайдем в погребок, Скоротаем ночь.
Александру Давидовичу Топольскому Спит Белоснежка в хрустальном гробу. Карлики горько рыдают, малютки.
I Он спит последним сном давно, Он спит последним сном, Над ним бугор насыпан был,
Покров, упитанный язвительною кровью, Кентавра мстящий дар, ревнивою любовью Алкиду передан. Алкид его приял, В божественной крови яд быстрый побежал.
А Смоленская нынче именинница, Синий ладан над травою стелется, И струится пенье панихидное, Не печальное нынче, а светлое.
Мне жаль великия жены, Жены, которая любила [Все роды славы: ] дым войны И дым Парнасского кадила.
Мне бой знаком – люблю я звук мечей; От первых лет поклонник бранной Славы, Люблю войны кровавые забавы, И смерти мысль мила душе моей.
Пышно и бесстрастно вянут Розы нашего румянца. Лишь камзол теснее стянут: Голодаем как испанцы.
Болезнь в груди моей, и нет мне исцеленья, Я увядаю в полном цвете! Пускай! — я не был раб земного наслажденья, Не для людей я жил на свете.
«Скажи нам, атаман честной, Как жил ты в стороне родной, Чай, прежний жар в тебе и ныне Не остывает от годов.
Лида, друг мой неизменный, Почему сквозь легкой сон Часто, негой утомленный, Слышу я твой тихой стон?
А над равниной – Крик лебединый. Матерь, ужель не узнала сына? Это с заоблачной – он – версты,
Я сказала, а другой услышал И шепнул другому, третий – понял, А четвертый, взяв дубовый посох, В ночь ушел – на подвиг. Мир об этом
Ваши белые могилки рядом, Ту же песнь поют колокола Двум сердцам, которых жизнь была В зимний день светло расцветшим садом.
Останешься нам иноком: Хорошеньким, любименьким, Требником рукописным, Ларчиком кипарисным.
Уснул, мое сокровище, не встанет ото сна. Не выветрилась кровь еще, земля еще красна.
Исследуйте нашу коллекцию стихотворений о смерти, которые исследуют её неизбежность, мистику и влияние на жизнь. Эти произведения предлагают размышления о конце жизненного пути, потере близких и преодолении горя, отражая глубокие эмоции и исследуя человеческое восприятие конечности.